человек, чьего имени я даже не знаю, – глядя в окно, но чувствуя взгляд сидящего рядом мужчины на себе, устало ответила Вера.
Поздно было выражать недовольство, она это понимала. Но ничего не могла с собой поделать.
– Ты знала, на что шла ради этой картины. Не думай, что я буду смягчать твою участь.
Его ответ заставил её отвлечься от созерцания ночного города за окном. Вера машинально повернулась в сторону Стаса. Уж не намекнул ли он этим, что намеренно изводил её на вечеринке? И собирался делать это дальше, чтобы усложнить условия сделки?
Ситуация становилась всё более дикой. Какие, в конце концов, цели он мог преследовать? Не мог же испытывать или мучить её без причины.
– Я впускаю тебя в свою жизнь, но ничего о тебе не знаю. Мне не нравится это, – призналась Вера, когда столкнулась с его вполне участливым взглядом.
– Ты можешь отказаться в любой момент, – просто предложил он, и она решила, что огонёк понимания в его глазах ей лишь почудился. – Кстати, почему Стас?
Простой вопрос, но произнесён вдруг был так, будто это что-то значило.
– Не знаю, первое имя, пришедшее на ум, – пожала плечами Вера. – Оно ничего для меня не значит, если ты об этом. Лучше назови своё настоящее.
Он колебался какое-то время, странным испытующим взором прожигая её. Девушка, не выдержав, снова взглянула в окно. Слишком уж пронзительные у него глаза.
– Если я буду собой, какой смысл нашей сделки? – Услышала вдруг она. – Я же сказал, сыграю любую предложенную тобой роль.
Вера снова неуместно улыбнулась. Хорошо, что он не видел этого, поскольку она полностью отвернулась от него. Сейчас эта улыбка предназначалась, чтобы хоть немного снять скопившееся негодование. Что не особенно помогло.
– Ты очень странный, – не выдержала девушка.
– По общепринятым меркам возможно. Но они меня не волнуют, – равнодушно воспринял её оценку Стас, видимо, отнеся её мнение к общественному незначительному.
Эта пустая пренебрежительность не была напыщенным пафосом: по его тону чувствовалось, что слова были сказаны всерьёз. И тут Веру прорвало, она уже не могла держать скопившиеся эмоции в себе.
– У меня складывается ощущение, что тебя не волнует ничего. И как так вышло, что за… Сколько тебе, тридцать? Что за тридцать лет ты никогда не играл в карты? Да сейчас дети начальных классов играют наравне со взрослыми, – выпалила она, снова развернувшись к нему.
Девушка хотела бы добавить ещё многое, но не стала. Если ударится в монолог, незнакомец мог бы просто пресечь её возмущения в своей односложной манере, не удостоив их нормальным ответом. А она, выплеснув эмоции, осталась бы ни с чем.
На этот раз Вера прямо смотрела на него, готовая на любое испытание долгого взгляда. Но, как ни странно, незнакомец, в свою очередь, сосредоточенно смотрел на дорогу. Он будто вовсе не слышал её, по крайней мере, не подавал виду. В машине воцарилось
