против выстроенного противника. Укрепления давали хоть какой-то шанс. Как оказалось, призрачный.
Дивизия Дерфельдена до полуверсты, опасаясь еще атак конницы противника, шла в батальонных каре. Высланные вперед две роты егерей-застрельщиков, оставаясь почти незаметными, так как их зеленые мундиры и каски с черными гребнями почти сливались с высокими, никем не кошеными травами, двумя шеренгами-волнами, сменяя друг друга, просочились к редутам, заколов без единого выстрела передовые янычарские посты. Выйдя на дистанцию прямого выстрела застрельщики разбились на взводы и открыли огонь, сосредоточившись в первую очередь на топчу, вскоре нанеся им немалый урон. Во многом благодаря этому каре относительно без потерь вышли на позицию штыковой атаки. Здесь уже под прикрытием огня полевой артиллерии Воейкова каре перестроились: в шесть батальонных в три шеренги колон. Две егерских – в центре, четыре гренадерских ― с флангов. Перестроение не заняло и десяти минут, в продолжение которых пушки Воейкова, сведенные по приказу генерала в одну батарею (восемнадцать орудий на узком, менее версты, участке фронта), несколькими картечными залпами смели топчу с редута. Пушки турок, оставшись почти без прислуги, далее лишь изредка напоминали о себе. Штурмовые колонны под барабанный бой двинулись вперед. Передовые роты егерей, переждав лежа картечь своих, ушли во фланги, продолжая тревожить засевших в укреплениях турок огнем. Одновременно в последнюю на сегодня атаку пошли карабинеры и гусары. Они первые достигли турок. На этот раз турецкая конница, оставшись без поддержки пехоты и пушек, сопротивлялась недолго. Сбитая с позиции, она вскоре в полном беспорядке отступила в сторону Рымника и Браилова, преследуемая вступившей на этой фазе в бой четвертой линией: арнаутами и казаками.
Дивизия Дерфельдена, выйдя на 250 шагов, прекратила музыку и, соблюдая зловещую для оборонявшихся тишину, поначалу скорым, двойным шагом, а на шестидесяти шагах от укреплений и бегом, устремилась на редут. На тридцати шагах янычары встретили атакующую их зелено-красную лавину сосредоточенным мушкетно-артиллерийским залпом, нимало ее не смутившим. Солдаты в колоннах шли рука об руку, на валы с человеческий рост (мелкие, по разумению солдат) передняя шеренга заносилась той, что шла за ней. Преодолев укрепление в какие-то мгновения без единого выстрела, русские перекололи оставшихся при пушках топчу и первые ряды янычар. Бросившаяся на них вторая линия турок была встречена сбереженным как раз на этот случай залпом, после чего егеря и гренадеры будто вынырнули из-за наведеной залпом дымовой завесы и в дело опять пошли штыки, в несколько минут заполнившие укрепления истерзанными трупами.
Валила с ног первая шеренга. Всего один удар. Тело сбрасывалось со штыка. И не останавливаясь – дальше. Вторая шеренга добивала недоколотых. Тоже в один удар – нельзя остать от первой шеренги больше чем на пару-тройку шагов. Третья,
