разную музыку, вспоминали, смотрели фотографии. Понемногу он освобождался от настороженности, понимал, что она не собирается на него давить, ничего от него не ждет, не обременяет его своими притязаниями как женщина… и успокоился бы, если бы не…
Отодвинутая в сторону, подруга буквально не давала ему дышать, контролируя по телефону каждый шаг и ни минуты не веря ему, что между ним и его гостьей «абсолютно ничего не происходит», как он много раз уверял ее. Ему и невдомек было, что после прочитанных ею чужих писем от далекой любящей женщины, очень трудно поверить обывательскому уму в чистоту отношений между мужчиной и женщиной. Есть люди – и их большинство, – которые не понимают и не отделяют любовь от непременно сопровождающего ее секса… Так вот, «пятидесятилетняя девушка» была из их числа… Ошибался любимый в главном – на самом же деле, ох, как права была та, безмерно ревнующая его другая женщина, потому что кое-что все-таки происходило между ними, а именно такое, чего он никогда бы не нашел в тех бытовых отношениях… Час за часом восстанавливалась та живая связь их душ, которую они не раз прерывали по глупости, незрелости, недомыслию, но которая связала их не на одну жизнь – и ранее, в прошлом, и через эту текущую жизнь – уходила в будущее. Восстанавливалось взаимонимание, общие точки соприкосновения, тонкочувствования, слышания музыки и ее нюансов, он получил возможность сравнить уровни культуры обеих женщин… И выводы складывались не в пользу его немецкой «фрёйляйн»…
Она смотрела в родные глаза, сидя напротив него, и порой возникали некоторые мгновения в их долгих беседах, когда она видела того, прежнего, любящего юношу – такая в них мелькала незащищенная нежность, но он тут же прятал ее за пресыщенным и искушенным взглядом привыкшего к вниманию женщин мужчины. Как ей хотелось коснуться его, просто погладить по руке, обнять человеческим – «бесполым» объятием, которое всегда было для нее наивысшим выражением искренней нежности, куда более ценной, нежели неразборчивые «хватания» животной страсти…
Она много рассказывала ему о высшем смысле жизни и смерти, делилась новыми знаниями о космосе, планете и человечестве, разъясняла, какой сейчас важный момент в истории Земли, как важно именно сейчас сберечь и сохранить душу… Он слушал внимательно, но как только она видела, что он уставал, переключалась на смешное и доступное. Однажды, разгоряченный коньяком, он попробовал ее фирменное блюдо – бефстроганов – и, оценив по достоинству ее кулинарные таланты, даже поцеловал ей руку через стол… И это была единственная ласка, которой она удостоилась. Когда же она помогла ему разобрать вещи его родителей и освободить квартиру от этого долго занимавшего большую часть комнаты, печального груза, она даже получила слова благодарности… И как всегда, она была рада даже этим крупицам, хотя и чувствовала себя виноватой, что поломала его возобновившиеся отношения, ведь она уедет, а ему снова оставаться в одиночестве. Что ж, наверное, как говорил
