тогда они вспомнят и пожалеют, только будет поздно…
Но осуществления своего предсказания курочка так и не дождалась. Пришёл человек, схватил её за ноги, понёс, помахивая чем-то тяжёлым и блестящим, зажатым в другой руке. Этой беды эрудированная курочка предвидеть не смогла. Зато всего через несколько минут она
СОВСЕМ
НИЧЕГО
НЕ БОЯЛАСЬ.
Лёша и компания
Однажды Лёша чихнул. Сильно. Так сильно, что у него заложило оба уха. Почти ничего слышно не было. Дело было в пятницу вечером, и, уходя с работы, Лёша решил: если завтра лучше не станет, поеду в поликлинику.
Полчаса болтался в метро. Стук колёс был слышен, как сквозь подушку, зато в мозгу постоянно раздавались незнакомые голоса.
«Сейчас приду домой, как всегда бардак и холодные макароны. Склизкие, гадостные. Тьфу. Да и то, наверно, уже сожрали».
«Мама меня за математику убьёт! Может, дневник выкинуть и сказать, что потерял?»
«Если он сегодня мне не напишет или не позвонит, брошу его. Или не бросать? Нет, выскажу ему всё, что о нём думаю, и брошу скотину. Это ж надо, какой козёл, я ему… Ой, написал, заечка!»
Лёша помотал головой, но голоса никуда не делись. К ним ещё даже прибавились лёгкий топоток и похрустывание. Парень поковырял в ухе мизинцем и списал всё на разыгравшееся воображение.
Но и к ночи воображение не пожелало угомониться. Оно предложило ничем не занятому мозгу Лёши пространные размышления о том, как растянуть оставшиеся полторы тысячи до получки и как донести деньги за отключённый телефон в целости, когда по дороге к банку пивной ларёк стоит. Потом была пара кулинарных зарисовок вкупе со свежими слухами. Затем обиженные рассуждения о том, что я в своём доме, и буду делать, что захочу, и не потерплю, что какая-то прислуга меня газетой лупасит, сегодня же ей диван изгажу. И туфли.
Среди ночи разбудили совсем шаловливые мысли – что странно, тоже не свои. Уши всё так же были заложены, однако соседи сверху развлекались настолько самозабвенно, что сквозь три этажа услышишь. Тут до Лёши, наконец, допёрло.
– Я слышу чужие мысли!
В гулкой голове раздался вкрадчивый топоток.
– Что не спишь-то?
– Я? Соседи не дают. Ладно бы просто шумели, так ещё и в мысли лезут.
Где-то над ухом послышались хруст и аппетитное чавканье.
– Вот, голоса какие-то. Я-то думал, просто уши заложило, хотел в больницу в понедельник, а тут вон как. Оказывается, мысли слышу.
– Мыфли он флыфыт.
– Что ты дразнишься?
– Я не дразнюсь. Это он.
– Кто он?
– Вон. Гладкий такой, коричневый. На меня похож.
– Мням. Вкуфно.
– А вы кто? Вы не чужие мысли, так? Те меня не слышат и не отвечают.
Хруст и топот становились все чаще и мощнее, но, как ни странно, они убаюкивали. Как стук колёс.
– Мы-то?
