уцелевшие – Хранимир с ладожанами, Велесень, Миролюб, Негода, Ульва, Селимир, Перезван, Кудря, Синай и другие – смотрели на него с ожиданием. Широкие серые валы лизали берег, их тусклая непроглядность ясно говорила: сожранного они не вернут. Нужно привыкать к нынешнему облику дружины и к новому себе.
Закрыв глаза, Хельги мысленно обрезал нить из вчерашнего дня и обратил взор в будущее – на север. Потом открыл глаза и оглядел стоявших перед ним.
– Никогда еще и нигде я не видел таких удачливых людей, как вы, парни. – Хельги, казалось, сам удивлялся тем, кто толпился вокруг него на песке, будто видел их впервые. Хотя именно тем, чем они стали, их сделал он. – Вы все лето держали в страхе Вифинию, вы одолели войска стратига Отпиматов, взяли такую добычу, что ее невозможно увезти. И, наконец, вы дважды прорвались через пролив, где ждала огненная смерть. Не все – кого-то мы уже никогда не увидим. Но вы, те, кто сейчас стоит передо мной, – вы наделены таким запасом удачи, что только позавидовать. Самое тяжелое у нас позади. Перед нами – путь в Киев. И когда мы придем туда, там я с моими наследственными правами и вы, с вашей отвагой, удачей и добычей, всех заставим нас уважать и займем самые лучшие места за любым столом.
– Слава Хельги конунгу! – заревел Селимир, а за ним и прочее войско.
Над пустынным фракийским берегом полетел многоголосый крик, смешиваясь с шумом ветра и воплями чаек. После всех испытаний под рукой Хельги Красного оставалось около тысячи человек, но они, приобретшие опыт и веру в себя, стоили куда большего количества.
Хельги глубоко вздохнул, будто пытаясь найти место в груди для теснившихся там разнородных чувств. Пока он оставался на Пропонтиде, его мысли о будущем кончались по ту сторону Боспора Фракийского. Не было смысла думать о дальнейшем, пока не очутишься на этой стороне. Живым, с дружиной и добычей.
И вот он здесь. Вновь прошел через пещеру огнедышащего змея и вернулся в мир живых. Дружина его уменьшилась вдвое, но тысяча человек – немалая сила. Больше, чем та «большая дружина», которую киевский князь со времен Олега держит в Вышгороде, Киеве и Витичеве. А при такой добыче, что лежит сейчас в полусотне их скутаров, можно нанять еще три раза по столько.
Даже если Ингвар жив, найдется ли у него достаточно людей? Сможет ли он что-то противопоставить?
– По лодьям, братья и дружина! – закончил Хельги свою речь и встал. – Нас ждет Киев. И Олегов стол.
Ради такого случая Роман август велел открыть и привести в должный вид Магнавру – роскошнейшую часть Большого дворца, которая почти постоянно стояла закрытой и пустой. Узорные полы разноцветного мрамора, тщательно вымытые, так сверкали, отражая блеск сотен свечей и золота светильников, что смотреть вниз было больно и страшно: казалось, идешь по воздуху, полному пламени.
Но патрикий Феофан, стоя возле самого Соломонова трона, не смотрел вниз. На возвышении зеленого мрамора восседал василевс
