причин вести себя так же по отношению к Тюдорам, и больше всех противится этому договору мать Марии Стюарт. Воспитанная в строгой католической вере, урожденная де Гиз, она не хочет отдавать свое дитя ересиархам, да и в остальном без труда нашла в договоре опасные капканы. Ибо в тайном параграфе подкупленные посредники со стороны Шотландии подписали обязательство о том, что в случае, если дитя умрет до срока, посодействовать тому, чтобы, несмотря на это, «вся власть и владения королевства» перешли к Генриху VIII: и вот этот-то пункт и заставил ее задуматься. Ибо от человека, уже отправившего на эшафот двух своих жен, вполне можно ожидать, что он, дабы поскорее заполучить важное наследие, может несколько ускорить смерть этого ребенка неестественным путем; поэтому королева, будучи заботливой матерью, от передачи своей дочери в Лондон отказалась. Так и получилось, что сватанье едва не превратилось в войну. Генрих VIII отправил войска, чтобы силой завладеть драгоценным залогом, и в духе неприкрытой грубости того времени его приказ собственной армии представляется примером величайшей жестокости: «Такова воля Его Величества, дабы предано было все огню и мечу. Сожгите Эдинбург дотла, сровняйте его с землей, когда вынесете оттуда все, что сможете, и разграбите его полностью… Опустошите Холируд и столько городов и деревень, сколько сможете, разграбьте, сожгите и подчините себе Лит и все остальные города, нещадно вырезайте мужчин, женщин и детей, которые будут оказывать сопротивление». Вооруженные банды Генриха VIII прорываются через границы подобно орде гуннов, однако в последний миг мать и дитя успели перевезти в укрепленный замок Стерлинг, и Генриху VIII пришлось довольствоваться договором, в котором Шотландия обязуется передать Марию Стюарт (вечно ею торгуют и продают, словно предмет) в день, когда ей исполнится десять лет.
В который раз стало казаться, что дело устроилось наилучшим образом. Но политика во все времена была наукой противоречий. Ей противны простые, естественные и разумные решения; нет для нее большего удовольствия, чем сложности, и раздор – ее стихия. Вскоре католики принялись втайне судачить о том, не лучше ли продать дитя – которое пока что может лишь гулить да улыбаться, – сыну короля Франции, а не Англии, и после смерти Генриха VIII ни у кого нет особого желания выполнять договор. Вот только теперь вместо несовершеннолетнего короля Эдварда передачи дитяти-невесты в Лондон требует регент Англии Сомерсет, а когда Шотландия воспротивилась, он спустил с цепи армию, дабы лорды услышали единственный язык, который способны чтить: силу. Десятого сентября 1547 года в битве – или, скорее, резне – при Пинки шотландские войска были разбиты, на поле боя остались более десяти тысяч погибших. Марии Стюарт еще не исполнилось пяти лет, а за нее уже льются реки крови.
Беспомощная, лежала Шотландия перед Англией. Но в разграбленной стране и воровать уже особенно нечего; для Тюдоров у нее есть одна-единственная драгоценность: это дитя,
