style="font-size:15px;"> Она сжала пальцами свою кружку, внезапно испугавшись, что потеряет над собой контроль.
– Теперь я владелец театра. Я пока не знаю, что буду делать со зданием и оркестром. Видите ли, предыдущий владелец так удивился сумме, которую я ему предложил, что не ставил никаких условий для продажи… – Он допил кофе и поставил кружку. – Сыграйте на гала-вечеринке, и я вложу в театр столько денег, что в него будут ходить толпы людей, а ваш оркестр станет лучшим в Париже. Если вы мне откажете, я превращу театр в отель.
– Это шантаж! – отрезала она. – Вы в самом деле меня шантажируете!
Он равнодушно пожал плечами и отодвинул стул:
– Называйте это как хотите.
– Я называю это шантажом. А шантаж незаконен.
– Сообщите об этом полиции. – Он сверкнул белыми зубами. – Но прежде чем вы позвоните туда, я должен предупредить вас, что у меня дипломатический иммунитет.
– Какая низость!
– Я могу зайти гораздо дальше. Понимаете, певчая птичка, я могу сделать так, что вы больше никогда не будете играть на скрипке. Я могу очернить ваше имя и имена тех, с кем вы играете, и вас не примут даже в провинциальный любительский оркестр.
От ярости в ее жилах забурлила кровь.
– Убирайтесь из моего дома!
– Не волнуйтесь, певчая птичка. Я уже ухожу. – Он посмотрел на свои часы. – Я вернусь через шесть часов. И тогда вы дадите мне свой окончательный ответ.
Он угрожал разрушить ее карьеру и карьеру ее друзей и коллег. Неужели он думает, что она ему уступит?
Амалия вскочила на ноги. Переполняясь страхом и гневом, она схватила Талоса за руку, словно сила ее воли могла выгнать его из дома.
– Я сказала, убирайтесь из моего дома! – закричала она, потянув его за руку, не обращая внимания на то, что он не сдвинулся с места. – Мне наплевать на ваш статус и вашу идиотскую дипломатическую неприкосновенность!
Талос стремительно схватил ее запястья огромной рукой.
– А вы горячая штучка, – пробормотал он.
– Отпустите меня сейчас же, – паникуя, потребовала она.
Он усадил ее себе на колени, крепко держа за запястья.
Она ударила его босой ногой в голень и почувствовала боль в ступне. Талос и глазом не моргнул, а только обхватил ее свободной рукой за талию.
– Я чувствую, вы причинили боль себе, а не мне, – сказал он, глядя на ее руки. – Какие изящные пальцы. А теперь вы будете хорошей девочкой, и тогда я вас отпущу.
– Если вы еще раз назовете меня хорошей девочкой…
– Что вы сделаете? Ударите меня снова?
Амалия дернулась, но это был бесполезный жест. Она оказалась в стальной ловушке.
– Вы меня пугаете, – сказала она.
– Я знаю, и я прошу за это прощения. Я отпущу вас, если вы обуздаете эмоции и не наброситесь на меня снова.
Как ни странно, его глубокий голос возымел желаемый эффект. Поджав губы, она сделала глубокий
