сказало первое. – Ранена, но не сильно. Она снова с демоном. Под его защитой.
Раздалось шипение. Точки света наверху мигнули и снова зажглись – и замерли: их обладатель овладел собой. Они вновь устремились вниз.
– Она нечиста и делит жилище с демонами. Она проклята, она лелеет грешников. – Существо помолчало, а потом продолжило холодным и бритвенно-острым голосом. – Наш брат не сумел ее уничтожить. Задание будет передано более достойному. Его же в нашем ордене ждет не радостная встреча, а воздаяние за грехи. Отныне он тоже изгнан и проклят. Найди его и извергни его.
В темном зале первая пара огней пришла в движение. Короткий уродливый клинок мимолетно блеснул: его извлекли из ножен и снова спрятали.
– Будет сделано, – пообещало существо.
– Иди. Передай остальным, а затем продолжи свое бдение.
– Lux aeterna[5], – провозгласило существо.
Оно низко поклонилось, а потом повернулось и умчалось в темноту. Позади пара голубых огоньков собеседника еще мгновение оставалась на месте, дожидаясь, чтобы его посланец исчез из восприятия даже этих необычных чувств, а вскоре после этого в зале снова воцарилась полная и глубокая тьма.
На Крауч-Энд ливень перешел в унылую морось, свойственную ноябрям по всему миру. Лампочка в салоне брошенной машины Греты светилась тускло-янтарным огоньком: немолодой аккумулятор готов был испустить дух.
Дверь со стороны водительского кресла была закрыта, а вот задняя за ним – распахнута, так что под захлестывающим салон дождем вытертая обивка из синей превратилась в черную. В машине воняло остатками слезоточивого аэрозоля, который осел повсюду, а еще застарелым потом и чем-то неприятно острым и едким, металлическим. На заднем сиденье тут и там валялись обрывки чего-то, похожего на мокрые бумажные салфетки. На некоторых все еще видны были выпуклые завитки и петли отпечатков пальцев.
Малолитражка стояла у тротуара Миддл-Лейн, рядом с калиткой, ведущей в Прайори-Парк. В грязи у калитки пара следов обуви и клок коричневых нитей, зацепившихся за чугунную решетку, свидетельствовали о том, что после начала дождя здесь кто-то проходил.
Вокруг никого не оказалось в тот момент, когда темная неясная фигура появилась из-за деревьев, – никто, кроме пары певчих дроздов, не встревожился, когда она поскользнулась на мокрой траве и упала в кусты, а потом с трудом встала, оставляя обрывки грубой шерстяной ткани на ветках. Никто не услышал тяжелого, болезненного дыхания и обрывков фраз, которые она бормотала, пробираясь по парку. Эта фигура, по крайней мере еще сравнительно недавно, принадлежала существу мужского пола.
Блестящие, бугристые розовые шрамы недавних ожогов выделялись на безволосой белой коже, казавшейся пегой и пятнистой, ресницы и брови исчезли, на зубах у линии десен виднелся странный темный налет, рот перекосило из-за рубцевания. Но хуже всего было то, что произошло с его
Вечный свет (
