видали? – оскорбленно проговорил Барбур, делая шаг назад. – Заботишься о них, как о детях, а они… Чуть глаза не выцарапал, щенок… ты сам-то где был, стервец? Кто за Ромео не уследил – я? Ты! Ты его на Би-крышу пустил, не я! Так ведь? Так! А теперь ты же на меня же и валишь?! Видали?
Беер-Шева всхлипнул и обмяк. Чоколака обнял приятеля сзади.
– Отпусти его! Русли, пусти его, слышишь!
Русли не отреагировал – подобно настоящему бойцовому псу, он подчинялся только хозяйским командам.
– Хрен с ним, пусть живет, – кивнул Барбур.
Телохранитель разжал пальцы, и всхлипывающий Беер-Шева мешком упал в руки эфиопа. Призрак похлопал Чоколаку по плечу.
– Забери его отсюда. Идите наверх, я скоро.
Тот подчинился; спотыкаясь на мусорных кучах, оба гида двинулись по двору в направлении входа в корпус Эй. Кац, недобро ощерившись, смотрел, как они скрываются в темноте.
– Совсем ты распустил фраеров, Барбур, – процедил он и сплюнул себе под ноги. – За такие дела уши резать надо. Или пальцы. Сам не можешь, дай другим, которые умеют.
– Стал-быть, так, – сказал Барбур, игнорируя Каца, словно его тут не было. – Придется ментов вызывать. Иначе никак.
– Что-о? – изумленно протянул Кац. – Ментов?
Ты что, тоже с крыши сверзился?
– Иначе никак, – повторил хозяин Комплекса. – Все равно они сюда придут. Лохи видели, как он убился? Видели. А если лохи в курсе, то и весь белый свет тоже. Стал-быть, лучше самим позвать, подозрений меньше.
Приоткрыв рот с видом крайнего удивления, Кац обвел взглядом двор – как будто видел его впервые. Казалось, он не мог поверить, что действительно слышал своими ушами только что прозвучавшие слова.
– Ну-ну… – наконец произнес он. – Вот какие у тебя кореша, оказывается. Всякое про тебя говорят, Барбур, но такого, чтоб ты сам в ментовку звонил… ты, может, тоже мент?
Барбур гневно вздернул подбородок.
– Ты! Это! – прошипел он. – Щенок вшивый! На кого катишь? Русли!
– Только тронь меня, – хладнокровно отвечал Кац. – Зарежу. Ты знаешь, я не шучу.
Обе руки его напряженно подрагивали в карманах куртки. Бенизри, блестя глазами, стоял рядом.
– Может, хватит, а? – сказал Призрак. – Потом погрызетесь. Не при нем.
Барбур перевел дух и отвернулся от Каца.
– Глупый ты, Кац, молодой. Пацан еще.
Думаешь, это все… – он обвел рукой двор и темную громаду Комплекса, – это все даром? Мы тут жируем, пока ментам это в масть, въезжаешь? А станем залупаться – кранты! Всем кранты – и мне, и тебе, и гидам, и вонючкам. Одни собаки и выживут. А то и собак выкурят.
Он вынул из кармана телефон.
– Стал-быть, звоню я. Приму их тут, покажу, чтоб все путем было… А вам всем лучше линять куда повыше. Ночью они внутрь не пойдут, ноги-руки ломать… Йалла!
Кац молчал, не двигаясь с места.
– Йалла! –
