дедушкином кресле и смотрела сериал. Она напоминала зомби в такие минуты. Я всегда удивлялся, как женщины всей страны со всеми проблемами, заботами и переживаниями умудряются бросать все дела и целых два часа витать в мире турецкого производства! А через час подниматься и творить сериал в своей жизни.
Оставив маму, я вышел во двор. Сел в беседке. Чувство голода стало проступать всё сильнее, но я знал, что мама не встанет со своего места во время сериала, даже если в стране объявят чрезвычайное положение. Вы не подумайте, что я не мог за собой поухаживать! Отнюдь нет. Мог даже сварить суп. Научился готовить в двенадцать лет, когда узнал, что Пеле тоже умеет это делать. Тогда я повторял всё, что умел делать мой идеал– любимый Пеле. Но мне было лень вставать и я решил подождать, наблюдая, как умирает день. Я смотрел на небо и в общем был доволен своей жизнью, пока один голос не напомнил мне об одном чувстве, что таилось внутри меня.
– Фариз сказал, что был в твоем магазине,– сказал он почти вызывающим тоном.
Я посмотрел на него. Футболка с изображением Биг-Бена и джинсы. Лицо было покрыто щетиной, но цвет лица был почти такой же, как у Фариза, только чуть бледнее.
– Да, был,– сказал я.
Он сел рядом.
– Мне понравился твой ответ,– улыбнулся Габиль.
– Я снизил бы цену только тебе.
Не знаю, что вдруг нашло на меня, но мне захотелось угодить ему. Понравиться Габилю.
– Приятно слышать, Халид. Ты– хороший парень, и я рад, что мы знакомы. Но я хотел бы узнать тебя поближе, чувак.
Я удивился, услышав его слова. Моментально посмотрел на окно: Храни Господь все турецкие сериалы!
Надо было что-то ответить, но я растерялся. Понимал, что это важные минуты в моей жизни. Возможно, самые важные.
– А зачем ты хочешь, чтобы я стал твоим другом?– спросил я.
– Да этот пацан нравится мне всё больше!– рассмеялся вдруг Габиль.– Я нуждаюсь в помощи, Халид. И знаю, как тебе необходима работа.
– Ты предлагаешь мне работу?
В горле пересохло и я еле произносил слова.
– Возможно. Ты должен согласиться и тогда я тебе всё объясню. Подумай о моем предложении,– он заглянул мне в глаза, еще раз повторил «подумай» и ушел.
Вскоре отец вернулся и мы приступили к ужину. Я смотрел на тарелку супа и вместо плавающих в ней тефтелей видел глаза Габиля. Эти два черных глаза, обладатель, которых вот-вот зацепит меня на крючок. Я предчувствовал это. Мне казалось, что кто-то разделил меня на две части. Одна часть сопротивлялась, могу даже признать, она боялась той неизвестности, что ожидала меня впереди. А другая моя половина упрямо твердила всего одно слово: «Согласись». Ведь с другой стороны, что я терял? Ровным счетом, ничего. Я ничего не имел, чтобы еще потерять. А предложение Габиля могло пойти на пользу. И имел ввиду я не только себя, но и близких, Наргиз. Если бы я имел хотя бы крошечную долю того, что было в бумажнике Фариза, я смог назвать бы себя счастливчиком. Ведь только в деньгах кроется если
