только Тибор…
– И как тебе Таймбург?
Венкель вздрагивает. Не ожидал такого вопроса от Фабиана, не ожидал. Умеет Фабиан огорошить, умеет.
– А дворцы как?
– Да вообще… Я думал, в сказку попал…
– У вас там, в Букбурге, тоже, говорят, красиво…
– Да ну, не сравнить… небо и земля.
– Чего ты, парень, нельзя так про городок свой… городок свой любить надо… я вот из Кэпбурга, я так считаю, лучше наших чашек с чайниками вообще нет ничего.
– Чашек с чайниками?
– Ну да, там дома в виде чайников… видели, наверное.
– А-а-а, что-то припоминаю….
– Ну, вот видите… красота какая… дворцы, замки… а если бы не сущность…
Тибор не выдерживает, Тибор врывается в разговор, венкелев Тибор, конечно, не сам, а через Венкеля:
– Другие бы дворцы были… и замки…
Венкель мысленно хлопает своего Тибора по спине, чего влез, чего влез, чего не сиделось, чего не елось, чего не пилось, надо было влезть…
– Да когда бы они были вообще… и какие бы они там были… – фыркает Фабиан.
Венкель переводит дух. Обошлось. Вроде бы. Фабиан смотрит на пустое кресло, где должен сидеть Тибор, смотрит, видит Тибора, черт возьми, видит, весь вопрос – какого Тибора, того или не того.
14
В кармане снова дрожит телефон, Тибор долго не может ответить, перебирает клавиши, пальцы у Тибора длинные, быстрые, непослушные. Наконец, отвечает, да-да-да, уже, уже иду, иду, сейчас буду, вот уже сейчас-сейчас-сейчас. Бежит по мосту, огибает площадь, на которой возвышается Мировое Дерево, спешит к переходу – два дерева сплетают свои ветви, Тибор переходит по ветвям, ветви снова расплетаются, деревья выпрямляются к солнцу. Тибор спешит, вот черт, перекрыли дорогу, ветви переплелись, какая-то там важная персона едет, разъездились там, Тибору пройти негде.
Ветви, наконец, расступаются, Тибор спешит, снова дрожит телефон в кармане, да буду, буду я, да сейчас, сейчас, вот черт, первый день съемок, и нате вам, опаздывает, безнадежно опаздывает. Сворачивает в проулок, в другой, в третий, где эта студия, черт бы её побрал, где студия, студии нет. Ноги Тибора погружаются во что-то зыбкое, рыхлое, белое, это еще что такое может быть… Тибор идет, осторожно, шепотом-шепотом, что-то подсказывает Тибору, что по этому рыхлому надо идти осторожно, чтобы не упасть. Тибор касается стены, – ч-черрр-р-рт – отдергивает руку, холодно, холодно, раньше Тибор и не понимал, как это бывает, когда – холодно.
А вот.
Холодно.
Тибор хочет свернуть на проспект – понимает, что проспекта нет. То есть, как это нет, вот он, на своем обычном месте, если это можно назвать проспектом, безумные, причудливые, твердые нагромождения из холодного, белого – полупрозрачные колонны, белые стены, причудливые узоры на стеклах, похожие на сказочные леса. Взгляд
