включил на десять секунд и спросил:
– Ты когда будешь в лоток ходить?
Васса сурово и смело смотрела на него. Взгляд говорил: вот вырасту, ты у меня получишь, отомщу.
Звенькнули часы микроволновки, Матвей вынул миску. Потрогал пальцем кошачью еду. Горячевата. А Васса поднялась, задрала хвост и ждала.
– Мя! – не выдержала. – Мя-а!
– Сейчас остынет…
Вспомнил про турку на плите. Метнулся, и как раз вовремя – кофе поднималось коричневой шапкой. Успел.
– Мя-а!
– Что я тебе, слуга, что ли? – прыгающим голосом сказал Матвей и закричал: – Алина, корми свою кошку!
– Накормлю, когда встану! – злой, совсем чужой крик в ответ.
– Она тут мякает!
– Ну так накорми – не надсадишься!..
Их семейная жизнь давала трещинки. Мелкие, но частые. Потрескивала с каждым походом Вассы не в лоток. А лоток она попросту не замечала. Замечала, изучала, обнюхивала всё, кроме лотка.
– Вы скажите, – на грани истерики требовала Алина по телефону у заводчицы, – вы сами – сами! – видели, что Васса ходила в лоток?.. Вы – видели?.. – Некоторое время слушала, теребя вышитую бабочку на домашнем худи, потом резко оборвала стрекочущую из трубки скороговорку: – Вы, получается, нас обманули. Да, обманули. Сказали, что Васса приучена, а на самом деле это не так. И всё, до свидания! – Бросила телефон на тахту, повернулась к сидящему в кресле Матвею: – Говорит, типа у кошки стресс, нужно подождать. У меня тоже стрессы, но я не ссу где попало… Помнишь, какая от неё вонь была?
Матвей хотел уточнить, от кого, но не стал, чтоб лишний раз не раздражать жену. Наверняка от заводчицы. Кивнул.
– Ну вот. У них там в одном помещении тридцать кошек – разве проследишь, кто куда ходит.
На кухне послышалось знакомое царапанье, и Матвей бросился на него, надеясь опередить кошку. Сначала Васса как будто разгребала ламинат, а потом присаживалась… Схватил за шкирку, понёс к лотку. Опустил на наполнитель. Но из той уже всё вылилось по дороге.
– Да сколько можно!..
Алина сходила в зоосалон и принесла две пластиковые бутылочки. В одной был спрей для приучения котёнка к лотку, в другой – корректирующий его поведение, отпугивающий. Первый пшикнули, естественно, на наполнитель, второй распылили по полу квартиры.
Не помогло – лоток был по-прежнему чист, а на ламинате возникали желтые лужи и коричневые то колбаски, то лепешки…
Васса осваивалась. Стала прыгать на подоконник – это было переносимо, так как цветов они не держали, – на письменные столы, на кухонный, роняя салфетницу, соль. Потом нашла себе карусель: забиралась на шторы и качалась, оставляя на ткани борозды-стрелки… Алина истошно кричала, Матвей хватал кошку за шкирку, и тогда Алина переключалась на него:
– Не трогай Вассочку!
Матвею стали сниться кошмары. Вернее, один и тот же: он идёт в сумерках по лесу. Деревья толстые-толстые, но мёртвые, ветви скрипят, что-то укает, машут большими крыльями невидимые птицы. И тут начинается скрёб, режущий уши,
