было Инна.
– Покой не нужен, а вот взять меня под руку вам, пожалуй, из милосердия все-таки придется.
Так мило начавшись, четыре дня пролетели быстро. Съемки, разговоры, ритуальные медленные прогулки по аллеям. Дважды купались вместе в бассейне. Впрочем, купалась она, а Разин уверенно и размашисто, с упоением и отчасти неким пижонством отмерял отрезки от бортика до бортика, лишь изредка расслабляясь и подплывая к ней. Оператор был в восторге.
Инне казалось, что они даже подружились. Во всяком случае, симпатия возникла. Обоюдная и, кажется, искренняя. В общении без камеры он оказался простым и легким, пожалуй, даже обаятельным человеком. Беседовал с ней охотно, старался пояснять все спокойно и не торопясь, не уходил от вопросов, лишь иногда прибегая к шутке. Как в случае давно приготовленного Инной отважного вопроса о друзьях детства и юности, ставших в одночасье олигархами, руководителями корпораций.
– Это правда, мне повезло с друзьями. Они энергичные, способные люди.
– А говорят, это им повезло с вами?
– Конечно. Ведь настоящая дружба всегда взаимна. В отличие, скажем, от любви…
Губы чуть растянулись в улыбке, а вот глаза чуть погасли в прищуре.
Она по-прежнему отмечала мельчайшие детали его мимики, ловила настроение. Особенно интересно это было наедине. Включенная камера мгновенно заставляла его быть не просто добродушным и общительным, а сосредоточенно-добродушным и тщательно-общительным. И это было заметно. Во всяком случае, Инне. Хотя оператор Виталик не уставал поднимать большой палец, пребывая в постоянном кайфе от снятого материала, Инна склонна была объяснять эту перемену в Сергее Сергеевиче просто издержками усилий имиджмейкеров.
Интересное и насыщенное в жизни всегда будто следует иному временному измерению. И вот все! The game is over. Будто обратная перемотка в монтажке – джип, офицер охраны, серпантин, служебный шлагбаум аэропорта, просьба пристегнуть ремни и привести кресла в вертикальное положение. Можно еще в иллюминаторе попробовать определить те самые горные вершины, что окружают резиденцию, вглядеться в зеленые рощицы, в дороги и крыши, в любой фрагмент той тоненькой визуальной нити, что связывает в памяти настоящее с уже ушедшим.
Впрочем, неизменное единство прошлого и настоящего надежно подчеркивал спящий в соседнем кресле оператор. Да и Инна борьбу с дремотой смогла с переменным успехом продолжать лишь до прихода подкрепления из пищевого резерва «Аэрофлота». Поглощенная еда мгновенно перешла на сторону противника, непомерно отяготив веки.
Инне за последние годы полетать пришлось немало – как срифмовал тот же неизменный оператор, «от Байкала до Ямала». Просторы России нынче бороздят десятки авиакомпаний с яркой, как у команчей, вставших на тропу войны, раскраской на борту. По возможности их услугами лучше не пользоваться, они действительно приняли рынок как боевой вызов, где задача естественна и проста – «держаться до последнего самолета, до последней капли горючего, до последнего пассажира».
Лет
