влиятельный литературный критик, главный редактор издательства, чьего внимания и оценки искали и боялись многие маститые литераторы и издатели. Но кому нынче нужны критики? Эти суровые остроумцы, эстеты-эрудиты? Нужны обозреватели сплетен, воспеватели брендов, мастера окололитературных эскорт-услуг. Нелюбов перебивался коротенькими заметками в одной из газет да редактированием бреда успешных графоманов. Его близорукие глаза, кажется, стершись об это шероховатое чтиво, стали еще более близорукими, растерянно и обреченно взирающими на мир сквозь стекла очков.
Они вместе прогулялись по экспозиции, встретив в самом дальнем от входа зале предводителей непримиримой оппозиции – Остапа Мадагаскарова, Люсю Тлетворскую, Диму Рычкова и их нынешнего лидера немногословного, но величественного Артемия Аврального. Скорее всего, они расположились там, чтобы ненароком не поздороваться с прибывающими представителями официальной власти. Впрочем, «чиновных» пока никого и не было, если не считать нескольких представительниц Министерства образования, или, как теперь принято их называть, Баб-ЕГЭ, которые в фойе дожидались официального открытия. Напротив них в глубоком раздумье стоял известный постмодернист Туманский, автор кинохита «Унесенные ветром революции».
– Вы Иволгин? Можно вас на секундочку? – раздался откуда-то из-за спины чей-то мурлыкающий голос. Андрей обернулся. К нему обращался какой-то незнакомый человек с длинной седеющей шевелюрой, с которой при каждом резком движении, как с новогодней елки, что-то сыпалось, укрывая порошей потертый вельветовый пиджак. А не резких движений просто не было, ибо каждую фразу он сопровождал энергичным взбрыкиванием головы.
– Мы с вами еще незнакомы. Но я давно хочу взять у вас интервью. Меня интересует один эпизод из вашей биографии. Моя фамилия Черный, я из еженедельника «Литературная рефлексия».
«Да хоть “Анорексия”!» – хотел было ответить Андрей, уже читавший опусы этого скандального автора. Он был такой же Черный, как «Санта Фе» Иволгина после осенней поездки по бездорожью.
– Я склонен комментировать биографию только после ее окончания. А этого, как вы видите, еще не произошло, – максимально вежливо ответил Андрей и шагнул в сторону.
Вернувшись в фойе, Иволгин и Нелюбов оказались в уже изрядно увеличившейся толпе. Ближе к подиуму теснились олигархи с экспериментальными моделями жен и одинокие разведенные чиновники. Рядом несколько звезд эстрады с недавно полученными госнаградами на груди, в том числе и топ-певица сезона Пуся. Она все время поднимала свой подбородочек, подносила к нему кисть правой руки, изображая задумчивость утонченной натуры. Хотя утонченной натурой можно было бы назвать разве что ее серое вещество. Впрочем, она была женщиной в своем роде действительно эффектной. Все ее части отдельно, пожалуй, можно было бы счесть даже красивыми – голова, шея, бюст, бедра, но все это было несколько несоразмерно и присоединено одно
