видите ли, боялась и им брезговала. То ли дело трахаться с королем, чтоб ей земля была камнями!
И вот пожалуйста. Новая жена – старые традиции. Первый день женаты, а она уже принимает гостей.
То, что она принимала доктора – которого сам Людвиг просил заехать, – несколько поправляло дело, но… но… Все они одинаковы! Сегодня доктор, завтра – кузен…
Барготовы подштанники, за что ему такое наказание?
О том, что мефрау Амалия Вебер была бы наказанием куда худшим, он теоретически помнил. Но отвращения к статусу женатого человека и наличию в его доме очередной развратной красотки это не отменяло.
А все матушка, чтобы она жила вечно! Матушка, и кузен, и проклятая политика, и сама фрау Рина – как убедительно она притворялась испуганной, послушной и скромной! Чтобы в первый же день… О, Людвиг прекрасно помнил, как Гельмут смотрел на нее, а она – на Гельмута! Да тут святой мученик озвереет!
Чтобы не озвереть окончательно и не покрыться чешуей, Людвиг сделал дыхательные упражнения. На свежем воздухе, не заходя в дом. Дворецкий терпеливо ждал, когда хозяин успокоится. Ему-то торопиться было некуда.
– Герр Мессер прибыл полчаса назад, – отчитался Рихард, принимая у Людвига плащ и шляпу. – Ее светлость велели накрыть к чаю.
Людвиг поморщился. Вести светские беседы вместо хорошего секса – отвратительное занятие. Но выгнать герра Мессера нельзя. Лейбмедик непременно все доложит кузену, и кузен выест Людвигу мозг. Мол, сам не обольщаешь супругу – так мне не мешай.
Чтоб он жил вечно, любимый брат!
Может, ну ее, супругу? Поздороваться, сослаться на усталость и уйти к себе. Обед в кабинете с видом на кладбище, очередная дядюшкина книга по некромантии и здоровый спокойный сон. А перед сном позвать эту, рыженькую. Камеристку. Не в веселый же квартал ехать, право слово!
Трогать супругу Людвигу резко расхотелось.
– Рихард, где там моя… э… супруга?
– В утреннем будуаре, герр Людвиг.
Утренний будуар Людвиг ненавидел почти так же, как политику. Именно там его покойная супруга принимала дорогого кузена, и наверняка не только его. Проверять точно Людвиг брезговал. Просто после гибели Эльзы выжег все остаточные эманации ее ауры и всех, кто бывал в ее комнатах, и велел их запереть. А теперь там поселилась новая заноза.
Ладно. Надо успокоиться. Ему все равно придется делать с ней наследников, от долга перед родом никуда не деться. Да и сваливать свое проклятие на племянников или, Баргот упаси, Гельмута, будет не по-человечески. Хватит того, что проклятие поломало жизнь Людвигу. А его сын будет готов к своей ноше с рождения, Людвиг научит его всему, что знает сам. Всему, что добывал по крупицам, с кровью и слезами.
Ох, матушка! Вашу бы любовь да в мирных целях!
К утреннему будуару он подошел почти спокойным. По крайней мере, никакой чешуи. И никакого подросткового стояка. К своей супруге он сейчас испытывал самые противоречивые чувства, и желания среди них определенно не было.
– Фрау
