советскому человеку. Этот натуральный обмен никак нельзя было сбрасывать со счета. Тем более, что он принял неслыханные размеры еще тоже до начала реформ, а с их началом исключил значительное количество товарной массы из-под влияния денежной системы обращения. Естественно, в той системе оказался большой излишек денег, провоцирующий инфляцию. Легко представить себе, что резкое увеличение числителя при уменьшении знаменателя в формуле, по которой рассчитывалась цена, соответственно увеличит частное от деления, т. е. саму цену. Пренебрежение этими двумя факторами привело к тому, что Ельцин, Гайдар и иже с ними романтики от реформ просто оконфузились.
Очевидно, существуют какие-то разумные пределы, когда возросшие цены могут стимулировать производство. Выше их, как уже было показано, эти стимулы переходят в свою противоположность – антистимулы. Поскольку в результате описанных просчетов ценам был дан слишком большой первоначальный толчок, можно было ожидать, что они где-то зашкалят. Так и получилось. От количества нулей в окончании цифр цен рябило в глазах.
Больше всего отпуск цен ударил по пенсионерам. Вскоре привычной стала картина, как старые люди в поисках объедков роются в мусорных контейнерах. Лишь немногим меньше пострадал соседствующий с ними слой населения – люди, которые, несмотря на все лишения при различных системах, продолжали честно трудиться, получая чаще всего низкую зарплату. Такая категория людей, вопреки общепринятому мнению, все-таки существует, хоть и не считается преобладающей. Честный труд у такого рода людей просто вошел в привычку. Но именно теперь, как никогда прежде, как заключил С.Говорухин, оказалось, что «…честным трудом прожить нельзя» [15, стр. 17]. Эти категории людей, как крайний выход, стали выносить на импровизированные толкучки, возникавшие в каждом районе, домашнюю утварь и другие предметы, нажитые годами, надеясь продать их за любую цену. А кто не хотел торговать, пошел воровать. Началось с расхищения по мелочам оставленной без надзора бывшей государственной собственности. Правда, слово «началось» звучит не совсем точно. У государства воровали всегда. К сожалению, на Руси уже давно воровство стало дурной традицией. Из классической литературы (особенно в этом преуспел М.Е.Салтыков-Щедрин) мы узнаем, как царские воеводы продавали целые волости, чиновники воровали, не гнушаясь ничем, запуская руки в государственную казну. Ни в одном словаре мира не найти аналога истинно русскому слову «казнокрад». Нельзя, конечно, обвинять весь народ в воровстве, хоть порок этот весьма распространен. Беда больше во всепрощенческом отношении к этому злу. Воровство совершается практически открыто, на глазах честного труженика, который не только не пресекает зарвавшегося сотрудника, но порой еще и восхищается его ловкостью и умением. Общество не обладает достаточным иммунитетом против этого зла. Однако при реформах воровство получило совершенно новое направление. В домах-новостройках стали воровать электросчетчики,
