Стрелять было бессмысленно. Кроме трассирующих пуль и огневых зарниц, периодически освещавших привокзальную площадь, видно ничего не было. Когда же появятся те, кто нас атакует? Или они хотят уничтожить врага без близкого боя? Подумав, что пока нападающие не показали себя, я лучше поберегу патроны и гранаты, так как на руках было лишь два магазина для АКС и три к ПМ. То ли от перенапряжения, то ли от усталости, я не почувствовал, как уснул.
– Подъём, док! Всё самое интересное проспал! Бой позади… – толкнул берцем полковник-инструктор.
На часах пять тридцать. Скоро будет светать. Раненых и убитых не было. Посчитали дырки от пуль на вагонах, – тоже немного. У ребят было какое-то эйфоричное настроение от боевого крещения. На протяжении ещё не одной недели мы вспоминали всё новые и новые подробности боя под Гудермесом. Случайно, что все мы (двести пятьдесят семь человек отдельного батальона радиоэлектронной борьбы) остались живыми и невредимыми, так как не все берегли свои патроны и тем самым обнаруживали себя.
Поезд двигался со скоростью десять километров в час, останавливаясь перед каждым мостом, где сапёры проверяли полотно. Под Аргуном наш эшелон обокрали, и это с выставленным караулом. Местные мальчишки залезли на движущиеся платформы и на ходу выбросили аккумуляторы из боевых машин. Ни у кого не поднялась рука стрелять в спины убегающих десятилетних пацанов. «Им бы в школу сейчас, а не во взрослые игрушки играть» – подумал я над очередным абсурдом войны. По прибытию пришлось заместителю по вооружению списывать их на « новый бой», а мы с психологом выпустили по этому случаю второй боевой листок.
Вечером мы прибыли на станцию Ханкала, которая представляла цепочку фанерных будок с дощатыми столами и лавками, с хитрыми продавцами и самыми большими в стране ценами на всё. Тут же жарили шашлык, тут же варили нехитрую шурпу и тут же отблескивали витрины с турецким и украинским золотом в окружении военной формы и роскошного вида полотенец с обнаженными девицами.
Ханкала стала известной благодаря военному аэродрому, а с недавнего времени здесь разместились центр ОГВ (с) и 42 МСД, которая пришла на смену первой. Пули, мины, гранаты, вертолёты, пыль, бронетехника, всевозможные вооруженные формирования – первое, что бросилось в глаза. Анархия или порядок? Я так и не определился в термине. А вокруг постоянно где-то шла стрельба, набирали счёт ежедневные человеческие потери, то от рук врага, то от собственной халатности. Чувствовалась партизанская война, которой способствовала амнистия и продажность некоторых лиц.
Вечерами красиво. Мы разместились на равнине. На юге поднимаются Кавказские горы, местами покрытые снегом. В ночном зареве пылают нефтяные вышки. Солдаты выпускают ракетницы и трассера, и меня не покидает ощущение детского праздника с салютом, на котором было всего много искусственного и бестолкового. Ночью «чехи» (так называют чеченцев) обстреливают блокпосты, заставы, и «взаимные любезности» могут продолжаться до утра, подкрепляемые
