двери и мужчина убирает руку, а я шагаю в разыгравшуюся пургу, которая сразу же начинает кружить вокруг меня, проникая под полы пальто, в рукава, залепляя снегом глаза. Кажется, что нечем дышать: воздух тугой и колючий. Я на секунду закрываю глаза и чуть не падаю. Попутчик успевает подхватить и удержать. Как приятно ощутить тепло и трепет мужской руки. Не часто мне выпадали такие моменты в жизни. Свои первые неумелые опыты общения с отцом Игоря даже вспоминать не хочется. Там в роли поддержки пришлось выступать мне, а не ему.
– Я могу вас, конечно, выпустить, – говорит мягким шёпотом мужчина, – но мне этого совсем не хочется. Наконец, осмелился заговорить, и ничего не добился – даже имени не узнал. Не прощу себе этого никогда!
– Ну и что же мы будем делать? – интересуюсь я. – Так и будем торчать посередине улицы, как два тополя на Плющихе? Или всё-таки пойдём домой?
– Как скажете! – восклицает мужчина, подставляя руку, чтобы я смогла опереться на неё. – Кстати, меня зовут Александром. Отчество, думаю, не обязательно? А вас? Как зовут вас? Чтобы я мог вспоминать не просто случайную попутчицу, а знакомое имя.
– Меня зовут Тамара, – отвечаю ему, с единственной надеждой, что этого будет вполне достаточно.
– Редкое имя по нашим временам, – констатирует Александр. – Сейчас всё больше Оксаны, Алёны, Виктории и Вероники.
Говорить на ветру нелегко, да и слушать тоже, поэтому странный знакомый всё время старается наклониться поближе, чтобы можно было расслышать разговор, а я тем временем украдкой рассматриваю его. И делаю неутешительный вывод: красавец-мужчина. Такие у меня никогда не вызывали доверия. Видимо, потому, что Алексей был именно таким: красивым, самовлюблённым, избалованным и… безвольным.
– Скорее всего бабник, гуляка, – мысленно решаю я. – Знаем – проходили. Ведь женщины на таких вешаются сами. Как мне сказал однажды Алексей: – «Я не виноват, что бабы сами мне на шею кидаются!»
– Вот мы и пришли. – начинаю я, останавливаясь возле своего подъезда. – Спасибо, что проводили.
И добавляю совсем некстати:
– Хотя без вашей помощи, я была бы дома намного раньше.
Слышу в ответ упавший голос:
– Вы жалеете о том, что я оторвал вас от привычного ритма?
Мне становится жалко попутчика. Ох, уж эта женская сентиментальность! И я пытаюсь успокоить его:
– Нет, что вы, Александр? Иногда бывает полезно сбиться с привычного ритма, так что не корите себя.
Меня начинает бить мелкая дрожь: я катастрофически замерзаю, и поэтому прошу:
– Ну, я п-пойду? Вы уж извините, но я ещё н-не привыкла к здешним холодам быстро н-начинаю мёрзнуть. И зубы стучат. На-верное, заметно?
– Я бы хотел согреть ваши руки, Тамара, – отвечает мужчина. -Но вы так строги, что я боюсь даже дотронуться до вас.
Мы стоим возле подъезда. Метель разыгралась не на шутку. Я начинаю пританцовывать на одном месте и, не выдержав, наконец,
