только девятнадцать лет, поэтому нет ничего удивительного в том, что он, как, впрочем, и большинство его сверстников, страстно увлекался футболом. Причём футбол для Питера был не только зрелищем, скрашивающим его серую жизнь, но и объектом приложения его юношеских сил. Он играл в одной местной команде и, хотя особых способностей не обнаружил, получал, тем не менее, огромное удовольствие от этого занятия.
Именно этим объясняется его горячее желание не пропустить матч по телевизору. Добрая хозяйка, потакая страсти Питера, разрешила ему пользоваться своим телевизором, который стоял в её гостиной, а иногда даже звала его сама, когда, по её мнению, передавали что-нибудь интересное.
Будильник, заведённый на двенадцать часов, стоял на письменном столе Питера. Сначала с трудом, а потом всё более и более осваиваясь с клавиатурой, он принялся за работу. Успеть бы до двенадцати, твердил он про себя. Успеть бы… успеть… Машинально печатая страницу за страницей, он думал о своей жизни. Он думал о дяде Джонатане, милом, добром дяде, ушедшем в мир иной, о Лилиан, маленькой бедной девочке, которую так и не сумел найти, о матери, отце, о своём одиночестве… Он думал, думал, думал… Он думал и бил по клавишам, бил до боли в пальцах, до ряби в глазах, до тошноты. Голова кружилась, хотелось есть, но ещё больше хотелось спать. Когда же зазвонит этот проклятый будильник?
И вот, наконец, долгожданный звонок. Всё!.. Питер встал, расправил затёкшие плечи, и тут… Его взгляд упал на стопку рукописных листов; рядом лежала другая стопка, с машинописным текстом, такая же толстая и внушительная, Как же это?.. Неужели он перепечатал всю рукопись за эти несколько часов? Питер засыпал стоя. Еле передвигая ноги, он добрался до кровати, буквально рухнул в неё и тут же забылся в тяжёлом сне. О футбольном матче он и не вспомнил.
Утром он встал на редкость бодрым и полным сил. Текст, напечатанный накануне, действительно был реальностью, а не плодом больного воображения, как Питер решил было в первые минуты после пробуждения. Дрожащими руками он перелистал машинописные страницы. Факт оставался фактом. За пять часов он выполнил работу, которую не рассчитывал сделать и за неделю,
Питер протёр глаза. Он никак не мог понять, каким образом это ему удалось. По здравому размышлению он решил, что за те пять часов он просто физически не мог сделать такую огромную работу. Однако он её сделал. И это приводило его в замешательство. Интересно, как на это среагирует шеф?
Когда Питер принёс Крафту перепечатанную рукопись, тот долго рассматривал её, вертел в руках, даже нюхал, а потом, не скрывая удивления, спросил;
– Уже? И вы… вы всё это сами сделали, господин Селвин?
– Разумеется, – ответил Питер. – Видите? – Он показал Крафту покрасневшие и опухшие пальцы.
– Феноменально! – прошептал Крафт. – Вот что, господин Селвин, – обратился он к Питеру, во второй раз за утро назвав его «господином», чего прежде не делал никогда, – я заплачу вам не тридцать, а пятьдесят процентов,
