style="font-size:15px;"> – Не знаю. Может быть потому, что один раз он кричал на маму. Это было давно, ещё зимой. Он говорил, что ты не приедешь, а она всё не верила и опять плакала. Тогда дядя Паша выгнал меня из комнаты и запер дверь. Потом мама поверила.
Он осторожно снял её с колен и поставил на пол.
– Посиди здесь, Катюша, мне надо поговорить с мамой… и дядей Пашей.
– А ты опять не уедешь? – с тревогой спросила она. Она казалась такой маленькой, беззащитной, беспомощной, что он не выдержал и снова крепко прижал её к себе.
– Я никуда не уеду, Катюша. Никогда.
– Не уезжай, папочка. А то я снова буду плакать.
Он мягко улыбнулся ей и вышел из комнаты.
* * *
Когда он вошёл, Лариса и Павел прервали бурное объяснение и настороженно уставились на него. Они стояли рядом, совсем близко друг к другу, в глазах их застыл немой вопрос… и ещё что-то. Враждебность. Да, именно враждебность, Сергей ясно уловил это в устремлённых на него взглядах. Враждебность, отчуждённость, какая-то затравленность и откровенная неприязнь. Он криво усмехнулся: что ж, теперь-то уж Лариса убиваться по нему не станет, если с ним внезапно что-нибудь случится. А случиться может, это он знал наверняка.
Он потерял её навсегда. Что ж, может быть, оно и к лучшему. И хватит об этом.
Он прошёлся по комнате, не отрывая взгляда от их застывших лиц и продолжая кривить рот в усмешке.
– Ну что, обо всём договорились? Впрочем, это ваши проблемы. – Он уселся в кресло как раз напротив них. – А теперь – вон. Оба.
Он говорил медленно, спокойно, не повышая голоса – и тем больнее хлестнули тех двоих последние его слова. Лариса и Павел вздрогнули, словно от разряда током.
– Что? – прохрипел Павел.
– Я сказал – вон, – повторил Сергей.
– Что значит «вон»? Это всё-таки моя квартира! – возмутилась было Лариса.
Сергей замотал головой.
– Давайте не будем об этом. Квартирный вопрос мы решим после, а сейчас – вон. Оба. Обсуждать этот вопрос и торговаться с вами я не намерен. Я жду.
– Ну знаешь ли… – подал голос Павел. – Это всё-таки свинство с твоей стороны.
– А тебе я вообще слова не давал, понял? – Он повернул голову к Ларисе. – Предлагаю разойтись по-хорошему. И чем быстрее, тем лучше. Пока я на это ещё способен.
Последние слова их, видимо, как следует подстегнули. Они вдруг засуетились, бросились собирать вещи, укладывать чемоданы.
– Катя! – крикнула Лариса. – Собирайся. Мы едем.
Сергей нахмурился и непроизвольно сжал кулаки – так, что суставы громко хрустнули.
– Катя останется со мной, – сухо, не повышая голоса, произнёс он.
– Как это с тобой? – Лариса, казалось, была искренне удивлена.
– Катя останется со мной, – всё так же тихо, но с металлом в голосе, повторил он.
– Ну уж нет! – воспротивилась Лариса. – Я всё-таки мать. И потом, это же просто смешно!
Он медленно поднял
