латинского Запада в особенности отражает заботу Павла о вопросах, вызвавших его серьезный конфликт с собратом-апостолом Петром (см. с. 115). Напряжение между апостолами отразилось и в некоторых ранних апокрифах.[249] Мы уже отмечали, что, в отличие от литературных достижений Павла, Петр оставил нам лишь два коротких новозаветных послания, столь разных по стилю, что как минимум одно из них точно ему не принадлежит – и, в любом случае нельзя сказать, чтобы какое-либо из них играло заметную роль в жизни Церкви. Однако Петр был освещен огнями Рима. Угасание славы Павла и его постепенный уход из массового христианского сознания – одна из загадок христианства; однако очевидно, что частично ответ на эту загадку следует искать в усилении власти и росте славы римских епископов.
Становление Церкви Рима
Примерно в 160-х годах на месте погребения Петра была возведена часовня, возможно, в ознаменование столетия его смерти. Ее руины, главным образом под высоким алтарем нынешней базилики, были найдены в XX веке в ходе сенсационных археологических раскопок.[250] Часовня была очень скромной; однако само ее наличие на общественном городском кладбище говорит о том, что христианская община открыто и решительно заявляла о своем присутствии в столице. Даже если Петр действительно умер в Риме, был ли он епископом этого города – остается неясным, а о его преемниках вплоть до конца I века, упоминаемых в церковном предании, мы не знаем ничего, кроме имен. Возможно, этот список римских епископов составлен задним числом в конце II века, когда единоначалие и апостольское преемство епископов сделались повсеместным правилом. Есть свидетельства, что даже во II веке римские епископы оставались членами совета пресвитеров в достаточно свободной и демократичной церковной организации, и престиж и особый статус Римской церкви приписывались именно этой коллективной организации, а не каким-либо конкретным людям.[251]
Римская церковь II века была относительно многочисленна, однако составляла лишь ничтожную часть от общей массы городского населения; кроме того, в это время и еще несколько десятилетий спустя ее языком была не латынь, а греческий – что говорит о том, что состояла она в основном из иммигрантов. В богослужении Западной церкви греческий язык сохранился лишь в одной молитве, столь почитаемой (хотя в Писании ее нет), что и после того как церковь в Риме перешла на латынь, ее продолжали петь по-гречески. Эта трехчастная молитва: «Кирие элейсон, Христе элейсон, Кирие элейсон!» («Господи, помилуй, Христе, помилуй, Господи, помилуй!») в православном богослужении используется так часто, что ее беспрестанное повторение звучит почти как мантра; в Западной церкви она появляется реже, но и здесь отмечает один из этапов подготовки к Евхаристии – и на протяжении столетий служит источником вдохновения для церковных композиторов. Она напоминает нам об эпохе, когда Церковь всего Средиземноморья говорила на одном языке.
Усиление власти епископов
Переход
Cartlidge and Elliott,
Свидетельства того, что найденная часовня действительно является гробницей святого Петра, убедительны, но не исчерпывающи: об этом см.: J.Toynbee and J.Ward-Perkins,
Frend, 130, 146–147.
