Взгляни: что ты принес?
Дэсс изумленно уставился на распластанные в травке цветы. Белые, с алой каймой, лепестки необъяснимо поникли и посерели, словно Дэсс не озаботился кувшином с водой и тащил цветы по жаре прямо так. Отчего они умерли? Ведь только что были живые!
– Сона… – растерявшийся княжич не находил слов. – Я… клянусь тебе…
Княжеский сын клянется лишь раз в жизни – когда принимает сан князя и берет на себя груз забот о своем роде и доме. Сона не позволила Дэссу произнести негодные слова: узкая ладошка легла ему на рот.
– Уходи, – прошептала девушка.
И он ушел. Потрясенный, несчастный, с потускневшей от горя шерстью. За что покарал его Великий Ханимун? За какие проступки убил люб-цветы? Неужели за Дэссову лень и нежелание постигать нудную премудрость, обязательную для княжеского сына?
За ответами он пошел к Дэссе. Наверняка сестренка растолкует, что к чему.
Дэсса только что выкупалась в бассейне с ароматической солью и сидела на каменной скамье, сушила золотистую шерсть на солнце, небрежно прикрывшись отрезом желтого шелка. Сверху спускались цветущие лозы из висячего сада на стене, и среди этих цветов юная княжна казалась особенно красивой.
Княжич понуро опустился на скамью рядом с Дэссой. Ощутил исходящий от нее аромат и не сдержался, горестно мяукнул. Сколько этой самой соли он перетаскал Соне! С Дэссой советовался, выбирал что получше…
– Отвергла люб-цветы? – спросила сестренка, которой – вот счастье! – крайне редко приходилось что-нибудь объяснять.
– Хуже. – Он рассказал о случившемся.
У Дэссы на лице дрогнули черные полоски, идущие от глаз к ушам: сестренка несказанно удивилась.
– Кэты меня забери! – выругалась она звонко, не стесняясь тем, что ее могут услышать домашние. – Только и сказала: «Уходи»? Больше ничего?
Какая разница – сказала или нет? Люб-цветы погибли. Ни с того ни с сего! А второй раз их девушке не предлагают. Княжич мяукнул и до боли прикусил губу.
– Дэсс, – сестренка с нежностью провела ладонью ему по щеке, – ну, ты как маленький. Она сама их убила, чтобы тебе отказать.
– Как убила?! Зачем?
Дэсса присвистнула сквозь зубы и, не вставая со скамьи, потянулась к ветке с цветками, похожими на розовые язычки. Небрежно накинутый шелк соскользнул, Дэсс наклонился его поднять. Когда он снова набросил ткань на золотистый сестренкин живот и глянул на ветку, розовые «язычки» уже висели поникшие, побуревшие. Убитые, как недавно – люб-цветы.
– О Ханимун! Это еще что?
– Женская магия, – объяснила сестрица, подтыкая шелк подмышки. – Мы все это умеем. Мало ли что – вдруг нужно отвадить надоедного ухажера? А он принес букет без изъяна, и придраться не к чему.
«Отвадить ухажера»! Вот, значит, как… Солнце
