Он спросил у администратора, в каком я номере, и нашел меня.
Сейчас я открою дверь, а он стоит за ней, и я сразу же кинусь навстречу и поцелую его. Поцелую немедленно, не спрашивая его имени и ничего о нем не зная.
Откидываю волосы назад, принимаю позу с расчетом, чтобы подчеркнуть все достоинства фигуры, а может, и наоборот, это уж как получится, делаю глубокий вдох и открываю дверь.
– А-а, – я сникаю. – Это ты.
Папа смеется.
– А ты кого ждала?
– Никого. У нас же два ключа – разве нет?
– Два. И оба они здесь, в номере. Мы решили, что второй ключ на завтраке нам ни к чему.
– Элла, – вмешивается мама, – с тобой все хорошо, дорогая? Ты что-то бледненькая.
Я срываюсь на ней. Ничего не могу с собой поделать.
– Послушать тебя, так я всю жизнь бледненькая. У меня бледная кожа потому, что мы живем в холодной дождливой стране, и хоть сейчас мы в Бразилии, мы все равно сидим в четырех стенах и прячемся от дневного света. Как вампиры в Рио.
– Элла!
Я сразу сдуваюсь.
– Извини. Просто мне не терпится сходить куда-нибудь. Мы же в Рио, понимаешь?
Мама тоже идет на попятный. Обнимает меня и прижимает к себе так крепко, что я тычусь лицом в ее волосы.
– О, прости, дорогая! Понимаю, столько всего навалилось сразу. Давай немножко разберемся, что к чему, и выйдем на солнце. Я же знаю, как тебе хочется увидеть пляж, и днем там наверняка безопасно, если не брать с собой никаких ценностей. Неподалеку есть и торговые центры, и все такое, так что сначала посмотрим пляж, а потом попросим вызвать нам такси к отелю и поедем накупим тебе всего, что только понадобится, – она бросает на меня взгляд и снова отводит глаза. – А если тебе уже надоел этот цвет волос и ты хочешь вернуть себе прежний, чудесный и светлый, – только скажи! Устроить это проще простого.
Я хмурюсь. И не отзываюсь на последнее предложение.
– Одежды вполне достаточно, – говорю я. – Спасибо.
Постараюсь быть хорошей. Никаких вспышек и истерик, несмотря на то что мои родители – противные зануды, вечно отгораживают меня от мира и наверняка не дадут мне поговорить с тем парнем.
А я хочу поговорить с ним. И открыть сейф тоже хочу. Но поговорить с ним – все-таки больше. А еще мне нужна одежда.
Да, мама желает мне только добра, но мне ведь скоро восемнадцать. Они отпускали меня гулять по городу одну с одиннадцати лет, а теперь вдруг будто помешались на гиперопеке. Но мне не терпится выйти на солнце, увидеть пляж, подышать, осознать, наконец, что я на самом деле здесь, поэтому я беру себя в руки. А сейф попытаюсь открыть в другой раз, попозже.
– Спасибо, – говорю я и заставляю себя улыбнуться маме. – Извини. На пляж – это было бы замечательно. Спасибо.
От облегчения, которое на миг отражается у нее на лице, мне становится совестно.
Середина дня. Мы уже походили
