и приеду, и тогда, может быть, мы с тобой станем самыми близкими друзьями. А, Марьянка?
Он взял девушку за плечи и повернул к себе лицом. Она свободной рукой упёрлась ему в грудь.
– Пусти, чёрт! Я вижу, ты в Рудничном успел выпить. Осмелел! Убери руки!
Костины флотские ботинки ёрзнули на скользком месте, и он упал в сугроб, увлекая с собой и Марьку.
Барахтаясь в рыхлом снегу, они поднялись на ноги. Марька подхватила свою сумку и скорым шагом пустилась к деревне, которая была уже совсем близко. Поспевая за ней, Костя говорил извиняющимся тоном:
– Ну не сердись, Марьяна! Я же не нарочно. Так получилось… Он сделал попытку отряхнуть от снега Марькино пальто и помочь ей нести сумку. Ему хотелось о многом рассказать ей: о службе на боевом корабле, о дальних странах, в которых ему пришлось побывать.
Разговора не получилось. Марька торопливо повернула к своему дому. И Костя пошёл к себе домой.
Антонида, увидев дочь, всплеснула руками:
– Марьянка! Что это с тобой?
Марькино пальто было вывалено в снегу, тёплый платок сбился набок, волосы растрёпаны. Верхняя пуговица пальто была оторвана и потеряна.
– Это всё Костя Овчаров, – досадливо ответила она. – Упали мы с ним. Пуговицу вот потеряла из-за него… оторвалась!
– Как так упали? – ужаснулась Антонида. – Что значит упали? Что он хотел с тобой сделать? И пуговицу оторвал!
– Да ничего он не хотел. Как-то так получилось, – Марька уже пожалела, что нечаянно выдала Костю.
– Не-ет, ты молчи! – притопнула Антонида. – Я эти шутки знаю! Это ему даром не пройдёт. Он что думает, если у девушки нет отца, то можно над ней охальничать? Я сейчас же пойду и всыплю ему как следует!
Такого поворота дела Марька не ожидала.
– Не ходи, мама. Не срамись из-за пустяков и меня не позорь. Но старая Авдеиха расходилась не на шутку. Костину мать она увидела около её дома и налетела на неё рассерженной гусыней.
– Ты знаешь, что твой Костька сейчас хотел снасильничать мою Марьянку? Где он там прячется? А ну, давай его, шкодника, сюда на расправу!
– Как снасильничать? – Овчариха от растерянности выронила лопату, которой отгребала снег от калитки.
– А так! Очень даже просто! Значит, так: завтра с утра вчетвером идём в Рудничный. Я со своей дочерью, и ты со своим сыном. Вот там, в районной милиции, пусть он расскажет, чего он домогался от моей Марьянки!
– Как в милицию! Зачем в милицию? – помертвела Овчариха. – Может, пошутил он. А ведь посадят парня. Ему ещё дослуживать надо!
– Будет дослуживать в другом месте, – мстительно усмехнулась Авдеиха. – А ты будешь десять лет носить ему передачи!
– Тоня! – взмолилась Овчариха. – Ну зачем же так сразу? Может, мой сын и виноват. Но не настолько, чтобы с этих лет портить ему жизнь. Ну, поиграл он. Молодая кровь… Разве мы с тобой не были молодыми? Неужели мы не можем уладить это дело по-хорошему?
– Ладно, –
