знаток душ, он понимал, иного ответа не последует. Но еще не поздно все исправить. Сейчас же попрошу Геральта пригласить меня на танец.
Собрала волю в кулак и вырвалась из плена наваждения. Дышать сразу стало легче.
– Милорд, – голос чуть подрагивал, – мне лестно ваше внимание, но оно слишком докучливо.
– Ужели? – Соланж усмехался.
Его нахальное поведение придало сил. Высвободив руку, отошла, усиленно обмахиваясь веером, и попросила оставить меня в покое. Некромант пожал плечами и не сдвинулся с места.
– У вас плохо со слухом, милорд? – я ходила по лезвию ножа.
Пальцы нервно теребили цепочку экранирующего медальона. Геральт сделал его невидимым, но я ощущала, как и нити Эллана на запястье. Он повязал их на случай опасности, обещав прийти на помощь. Может, дернуть за одну? Учитель сумел бы разрешить щекотливую ситуацию. Он дипломат, спокойный, выдержанный, недаром член Совета. В итоге не стала, дело пустяшное. Лорд прав, со мной двое мужчин, они не дадут в обиду, а ниточка пригодится в минуту смертельной опасности. Упаси Великая Мать, но никогда не знаешь, что приготовила тебе судьба.
– Милорд? – Филипп красноречиво покосился на некроманта. Уходите, мол, пока целы. – Моя невеста не желает вас видеть.
Брюнет расправил плечи, выступил вперед и потеснил Соланжа. Некромант, вопреки ожиданиям, отступил, хотя и не ушел.
– Успокойтесь, я всего лишь хотел пригласить леди на танец.
– Она не танцует, – отрезал Филипп и, чуть смягчившись, добавил: – Во всяком случае, с вами.
– Смело! – покачал головой некромант. Глаза его посветлели, от голоса повеяло зимней стужей. – В вашем положении слишком смело, милорд, – подчеркнул он. – Одно мое слово, и могила разверзнется под ногами.
Крутнувшись на каблуках, Соланж ушел. Я в странном оцепенении смотрела ему вслед, осмысливая страшные слова. Взгляд неотступно следил за белыми развевающимися волосами. Шестое чувство твердило: нельзя отворачиваться.
Сердце ныло и билось так медленно, словно меня опоили ядом.
Некромант не двигался бездумно, о нет, он искал конкретного человека, и я, кажется, знала кого и зачем.
Перед глазами на миг потемнело. Как наяву, разыгрались события недавнего прошлого: комната свиданий, суд, допрос Талии и вкрадчивый голос Соланжа, гладящего ее по щеке сквозь прутья клетки. Женщину, которая его любила до самой смерти – слишком много тепла и боли было в голосе одержимой в лесу, когда она вспоминала некроманта.
Никогда не спрашивала, а теперь спросила.
– Геральт, – Филипп мог не знать, поэтому обращалась к… любовнику, да, именно так, любовнику, не любимому, – Талию казнили?
Он кивнул и помянул некроманта недобрым словом: испортил настроение.
– Когда? – не знаю, почему, но это казалось важным.
– В тот же день. Казнь никогда не откладывают.
– Соланж Альдейн? – одними губами, чуть слышно закончила вязь вопросов.
– Палач
