молодую энергию, весь свой талант и здравый смысл, вскоре ситуация стала меняться.
И он начал серьезно проявлять себя в суде.
Джек обнаружил, что эта роль является для него естественной: он проводил перекрестные допросы так же мастерски, как в свое время бросал на толстый мат противника втрое крупнее себя. Его уважали, даже любили, насколько только можно любить юриста.
Затем Джек в силу своих служебных обязанностей познакомился с Дженнифер. Она занимала в «Болдуин энтерпрайзез» должность вице-президента, отвечающего за развитие и рыночные связи. Динамичная натура, Дженнифер в дополнение к этому умела заставить любого своего собеседника почувствовать себя значимой фигурой; она внимательно выслушивала чужое мнение, хотя и необязательно следовала ему. Поэтому в жизни ей не приходилось полагаться исключительно на собственную красоту.
Проникнув дальше сногсшибательной внешности, в Дженнифер можно было найти много чего еще. По крайней мере, так казалось. Джек не был бы мужчиной, если б не нашел Дженнифер привлекательной. А та с самого начала ясно дала понять, что это чувство взаимно. Вроде бы первоначально потрясенная тем самозабвением, с каким он защищал права обвиняемых, Дженнифер потихоньку убедила его в том, что он выполнил свой долг перед бедными, глупыми и обездоленными, и теперь пора бы подумать о себе и о будущем, и она, возможно, захочет стать частью этого будущего. Когда Джек наконец ушел из адвокатуры, в прокуратуре округа ему устроили на прощание пышный банкет, втайне радуясь избавлению от такого принципиального коллеги. Это должно было бы открыть ему глаза на то, что в Вашингтоне еще очень много бедных, глупых и обездоленных, нуждающихся в его помощи. Джек не ждал, что когда-либо еще ощутит тот восторг, который он познал, работая государственным защитником: он рассуждал, что такая пора выпадает только раз в жизни, и для него она уже завершилась. Настало время двигаться дальше; даже такие мальчики, как Джек Грэм, когда-нибудь должны взрослеть. Быть может, просто пришел его час.
Выключив телевизор, Джек схватил пакет кукурузных чипсов и отправился в спальню, перешагивая через груды грязного белья, наваленные перед дверью. Он не мог винить Дженнифер в том, что ей не нравится его дом: он был страшно неряшлив. Но его беспокоила уверенность в том, что Дженнифер не согласилась бы жить здесь, даже если б тут было безукоризненно чисто. Начнем с того, что это не тот район: да, конечно, Капитолийский холм, но не благородная его часть, даже близко не благородная.
Далее: размеры. Особняк, в котором жила сама Дженнифер, имел общую площадь не меньше пяти тысяч квадратных футов, не считая комнаты для прислуги и гаража на две машины, где стояли «Ягуар» и новенький «Рейнджровер», как будто кому-то, живущему в Вашингтоне с его закупоренными вечными пробками улицами, могла понадобиться машина, способная въехать по отвесному склону на гору высотой двадцать тысяч футов.
В квартире Джека
