как моя семья спасала меня, когда Пуха загнала на дерево, а потом хозяин, привязав веревку к машине и березе, едва не отправил меня в космос.
– Ты знаешь, почему меня назвали Иннокентием? – неожиданно спросил мальчишка.
Он залез вместе со мной на окно, оперся спиной на одну сторону, протянув ноги в разноцветных полосатых носках ко мне.
Хм, да откуда же мне знать, кто тебе дал такое имя.
– Мой папа актер, он играет в театре и снимается в кино. Ты, наверняка, его видел в разных сериалах, – Кеша посмотрел на меня и продолжил, – а в его театре когда-то служил Иннокентий Смоктуновский. Знаешь, кто это? – спросил мальчик.
О, конечно, я же только что и делаю, так это по театрам хожу.
– Отец его очень любил и уважал, он даже его считает своим кумиром и примером для подражания, – снова продолжил парнишка, – вот потому, когда я родился, мои родители решили меня назвать Иннокентием И теперь я тоже хочу стать актером. Как думаешь, у меня получиться? – вновь обратился ко мне Кеша.
Непременно получится. Судя по тому, какие ты строишь рожицы, думаю, ты станешь хорошим комедийным актером.
– А знаешь, я сначала стеснялся своего имени, – сказал он и, тяжело вздохнув, добавил: – меня все одноклассники дразнили попугаем. Я плакал и даже убегал из школы. А потом папа меня привел в театр и показал фотографии человека в честь кого меня так назвали, рассказал о нем. Мы даже смотрели кино с его участием «Берегись автомобиля». Видел? – мальчик вопросительно посмотрел на меня, будто я могу ему ответить, – с тех пор я дал себе слово больше не обращать внимания на насмешки. А когда перестал реагировать, кличка отпала сама собой.
Помните, я вам рассказывал, что в моем доме я был семейным психотерапевтом. Все делились со мной секретами, чувствами, эмоциями. Вот и Кеша, видимо, тоже увидел во мне того, с кем можно поделиться своими переживаниями. Людям не всегда нужны советы, иногда им нужна рука, желающая поддержать, ухо, умеющее выслушать и сердце, способное понять. А то что вы горазды на придумывание кличек, это я знаю не понаслышке, на своей шкуре испытал. Кем я только не был в своей семье. Взять хотя бы нашу Пуху. Вы же помните, я рассказывал сколько раз интерпретировалось ее имя. Теперь ни с того, ни с сего она стала Рыжим Апом.
– Сократ, хватит пялиться в окно, давай играть, – обратился ко мне мальчишка, он ловко спрыгнул с окна и уселся на кровать, свесив ноги.
Я повернул голову к собеседнику и неожиданно боковым зрением заметил, как по противоположной стене побежал солнечный зайчик. Я повернулся и, сгруппировавшись, приготовился к прыжку. Молниеносно спрыгнув с подоконника, погнался за ним. Неугомонный заяц прыгал то выше, то ниже, перескакивал с одного предмета мебели на другой. Я носился за ним, как угорелый. Мальчишку, следившего за моими действиями, это приводило в дикий восторг, он хохотал, держась за живот и, периодически падая на спину, задирал ноги вверх, суча ими в воздухе. Солнечный хулиган то замирал, то вновь оживал. Когда он запрыгнул на шкаф, на
