создания, зацикленные лишь на своём члене, ведь настоящий поцелуй способен на большее, чем просто обмен слюной.
Глядя со стороны, всё то, что происходило между Ритой и Викой, можно было назвать развратом, извращённой содомией, самый несдержанный назвал бы это блядством, но для них это была любовь, вернее её визуальное, тактильное проявление, без которого любые чувства превращаются в набор заштампованных сексуальных телодвижений. А для сторонних наблюдателей так бы и осталось загадкой, откуда эти девочки, вскормленные молоком коммунистической пропаганды, в которой место сексу нашлось только на заре её существования, могли знать о такой любви и о таких способах получения удовольствия.
Именно в этот момент дверь спальни приоткрылась, и в проёме показалось сначала лицо Людки, а следом в щель протиснулась Мишкина голова. Он навёл резкость, пытаясь сфокусировать помутнённый алкоголем взгляд, и, когда понял, что происходит на кровати, оттолкнул в сторону свою новую подругу и ввалился в комнату.
– А вот и я! – громко крикнул он, выставив вперёд всё ещё торчащее хозяйство.
Девчонки испуганно отшатнулись друг от друга, инстинктивно прикрывшись простынёй.
– Пошёл вон, идиот, – истошно заверещала Рита и швырнула в него подушкой.
Но участковый, увидев цель, отступать не собирался и, отмахнувшись от летящего на него предмета, рванулся к кровати.
– Девки, я вас так люблю, – заныл он, едва ворочая языком, – а почему вы голые? Вы что трахаетесь? А как же я? Я тоже хочу вас трахать.
Сзади в него вцепилась Людка, пытаясь оттянуть назад.
– Чего ты к ним лезешь? Ты же сказал, что со мной будешь.
– Отстань, – отмахнулся от неё Мишка. – Смотрите, девки, какой у меня хрен, – он схватил его рукой и потянул в их сторону, – ни у кого такого нет. Вот Людка знает, как он хорош. Хотите попробовать?
– А давай, – бодро сказала Рита, вскакивая с кровати.
Миша, ошалевший от такого внезапного предложения, стал напротив неё, покачивая из стороны в сторону своей гордостью.
– На, сос…
Закончить слово он не успел, удар пришёлся снизу по яйцам. Моментально перехватило дыхание, он рухнул на колени и жалобно завыл.
– Рита, зачем, – крикнула Людка, и бросилась к Мише, – попрыгай на пятках, легче будет.
– Иди на хуй, сука, – хрипя произнёс он, выползая из комнаты.
– Что ты наделала, – заревела Людка, – он же был мой.
– Проспится, тогда и поговоришь с ним. Что ж ты чувака набухала, трахнула и сразу женить на себе решила?
– Злая ты. У меня, что есть выбор, хоть кто-то запал, так ты и того по яйцам.
– Ну прости, мне не очень хотелось сосать его шланг.
– Я смотрю, вам и без всяких шлангов тут хорошо
