на меня во все глаза, ожидая, когда я обращу на них свой взор. Я извинилась и улыбнулась, стараясь изобразить смущение.
– Мы подумали, что вам ещё долго придётся искать кафе, – ожидаемо по-французски с улыбкой сказала женщина. – Сегодня очень оживлённо.
Я рассказала о своём злополучном походе в супермаркет, чем вызвала ещё большее сочувствие со стороны Лорет и Жака, которые не преминули представиться. Моё русское происхождение они приняли с нескрываемым интересом, а мой французский с неподдельным восхищением. Когда я поведала о том, что планирую продолжить обучение в Париже, Лорет взяла Жака за руку и глубоким взглядом сообщила ему что-то, о чём я не могла догадаться. Жак понимающе улыбнулся, кивнул, и воодушевлённая Лорет снова посмотрела на меня.
– Жак – профессор в Коллеж де Франс. Если вам известно, в этом учебном заведении могут бесплатно учиться все желающие, в том числе иностранцы. Курсы не предполагают диплома, но зато вы сможете выбрать дальнейшее направление для своего образования. Жак сможет провести вам экскурсию и оказать посильную помощь.
Мне захотелось войти в интернет и прочитать хоть что-нибудь о Коллеж де Франс, так как я ровным счётом ничего о нём не знала. И – да, экскурсия будет как раз кстати.
– Я оставлю вам визитную карточку, позвоните мне на неделе, как обустроитесь, – сказал Жак.
– Это невероятно! Огромное вам спасибо, – обратилась я сразу к обоим и вспомнила, что у меня пока ещё даже не было парижской сим-карты.
Лорет и Жак напоминали мне маму и Мишеля. Как было бы удобно сказать «напоминали моих родителей», но я слишком хорошо знала, что это не так, и по причине фиктивного родства с Мишелем, и ввиду моих к нему чувств. Лорет носила короткие волосы. Тёмные кудри, мягко касающиеся её шеи и лба, заставляли меня любоваться ею. Она вся светилась. Я вспомнила цитату, которая звучала примерно следующим образом: «Женщине, чтобы быть самой красивой, нужно чёрное платье, чёрные туфли и идти под руку с любимым мужчиной». Красота Лорет была именно в том, что она была так уверена в себе и своём спутнике. А Жак был само спокойствие и благородство. «Что бы он ни преподавал, обязательно схожу хотя бы на одну его лекцию», – пообещала я самой себе.
Когда рядом со столиком вновь возник официант с подносом, пахнущим потрясающими яствами моего заказа, моя жизнь уже приобрела некоторую перспективу и стабильность. Оставалось установить соединение с Россией, парижской сотовой сетью, поставками еды и можно было считать, что я «обустроилась», как сказал Жак.
У Жака были тёмные волосы с проседью. Но в карих глазах был тот самый блеск, который размывал намёки на возраст. Когда я смотрела на Жака, мне казалось, что вся эта воскресная парижская суета вокруг могла двигаться, меняться, но этот остров стабильности и здорового равнодушия оставался на одном месте.
