а после решили захватить психиатрическую больницу, в которой пребывали особо опасные люди всего мира. Я понимал, Шут спланировал каждый свой шаг, но что он хочет в этой больнице? Освободить всех психов, чтобы было с кем поиграть? Просто взять это здание и просить выкуп? Мотивы мне были непонятны.
Мы зашли в лифт только вдвоём, руки стали потеть, казалось, у меня начался приступ паники. Чёрный Шут облокотился о стенку лифта, вытащил зажигалку из своего потрёпанного костюма, зажёг её и сделал вид, что прикурил.
– Что? Что это значит? Дурная привычка или бросаете курить? – спросил я у Шута. Шут посмотрел мне в глаза и сказал:
– Ты мне нравишься, поэтому ты все ещё жив. Нет, я не бросаю курить, ведь я и не начинал, хотя всегда хотел, но мама говорила, меня это погубит, вот и не начал, я слушаю свою маму.
Ох, уж эта улыбка, она была такой непонятной, но при этом притягивала. Это безумие заражало меня.
– Доктор Рей, вы и вправду хотели бы вылечить меня? Думали это возможно?
– Да, – ответил я. – Это возможно, вам нужна помощь, я вижу, вы боретесь все ещё с самим собой, дайте мне шанс.
– ШАНС?
Он вытащил своё лезвие и приставил его к моей глотке, он грозно дышал в мою сторону, а потом со всей силы ударил по стене в сантиметре от моей головы.
– Шансов больше не будет!
Лифт открылся, он взял меня за шею и вышвырнул, как щенка. Нас встретили его люди. Они были одинаково одеты, с оружием, метательными ножами и гранатами в руках. Они все молчали, словно были неживыми. Шут шёл как король мира, он шёл и подпевал какую-то музыку. Я так понимаю, она была на немецком. Мы шли по длинному коридору, он был весь в крови, и это было заметно по отпечаткам кровавых рук, оставленных на белых стенах. Я не на шутку напрягся, сердце стало биться всё сильнее. Мы подошли к чёрной двери, которая открывалась при вводе определённого PIN-кода, который мог знать только один человек. Но я ошибся. Ведь Шут без проблем ввёл код, и мы вошли в комнату.
Первое, что я увидел, это лужа крови прямо у порога, а чуть далее лежали два трупа. Это были мои люди, которых я направил на разведку информации о заигравшей музыке. У парней не было лиц, их просто вырезали, а потом пустили пулю в голову. Вы спросите, откуда я знаю, что выстрел был после того, как срезали лица? Да это было несложно понять: лица были прикреплены к стене с помощью скотча, и там было отчётливо видно, что лица не повреждены от пуль, а значит, лица срезали с живых людей. Шут крикнул:
– Мясник! Когда я вхожу, ты должен вставать, и кланяться, и говорить мне: «Ооо, мой господин, я рад, что вы вернулись». Жирный кусок дерьма, а ну, иди сюда!
Из-под стола вылез жирный (без преувеличения жирный) и неуклюжий мужик, в руках у него был кухонный тесак, его живот был весь в крови, голос был его до чёртиков неприятный.
– Простите, босс, я просто ел, я не услышал, как вы вошли. Простите меня!
Он упал на колени и просил прощения. Я потерял дар речи. Что это за ручной жирдяй?! Как он его так приручил? Шут ударил его со всей силы по лицу с ноги и сказал:
– Где
