что события не могли развиваться иначе, но он не видел в этом ни малейшего смысла. Кто скрывает от родных рождение детей? Может, сейчас Жан-Пьер не настолько близок со своими братьями, как раньше, но черт бы его побрал, если бы они утаили друг от друга нечто подобное! Он ведь рассказывал ей, как такой же секрет навредил всей его семье, и в особенности его брату по отцу.
– Полагаю, мне потребуются более подробные объяснения.
– Я должна была так много всего организовать, – продолжила тем временем Татьяна. – Найти акушерку. Для начала я взяла отпуск на работе. Потом поняла, что мне нужно изменить свою роль в юридической практике, чтобы иметь возможность проводить заочные исследования и писать резюме на дела защитников, а не участвовать в судебных заседаниях.
В ее глазах горел огонек тревоги; они светились, точно бриллианты.
Только теперь она поняла, как глупо звучат ее объяснения. Но опять же, она всегда учитывала мнение общества куда больше, чем он. Фото в рамках говорили о том, что у нее была идеальная жизнь без единого промаха. Он не удивится, если узнает, что она впала в панику, пытаясь придумать способ поведать родителям о своей беременности.
– Куда ты отправилась из Нью-Йорка?
– На Карибское море. На Сен-Томасе есть неплохая больница, если бы мне потребовалась помощь. Я сняла виллу на берегу. – Голос ее задрожал. – Я старалась соблюсти приличия. Уберечь свою тайну от прессы и не дать журналистам сунуть нос в нашу старую семейную драму, пока я не поговорю с тобой и мы не обсудим, как будем строить будущее. Но когда все уже было готово и я собралась позвонить тебе, у меня внезапно начались роды. На три недели раньше срока.
При этих словах остатки его гнева испарились. – Он в порядке? А ты? – Сердце Жан-Пьера внезапно сжалось от страха, заглушившего все прочие эмоции. Жена его брата, Фиона, недавно потеряла ребенка. Он понимал, насколько это опасно.
– У нас все хорошо. Тридцать семь недель – это в пределах нормы. В Сезаре было шесть фунтов четырнадцать унций.
Боль в груди утихла, напряжение спало, совершенно неожиданно уступив место нежности.
– Сезар, – повторил он, переместив взгляд на маленький сверток и крохотную беспокойную ножку.
– В честь твоего прадеда и моего…
– …деда, – закончил он за нее, прекрасно зная, что у них обоих в роду были мужчины с таким именем. Он помнил семейное дерево Дусе не хуже своего. Жан-Пьер часто гостил в их доме, когда встречался с Татьяной, пока его дед Леон не уволил Джека из техасских «Мустангов» после двух неудачных игровых сезонов.
Старая обида, о которой теперь придется забыть.
– Нашему сыну пять недель. Мы прилетели с Сен-Томаса два дня тому назад. С нами приехала его няня, Люсинда. Это она сидела с ним сегодня, пока я ездила к тебе.
– Можно взглянуть на него?
– Конечно. – Татьяна подняла малютку. – Вон там салфетка. – Она кивнула на сложенный в несколько раз кусок белой ткани рядом с ней на
