Шуссери отписал в военное министерство, что у принцессы было всего лишь легкое недомогание. Но на всякий случай приписал:
«Живот ее, на мой взгляд, несколько округлился, однако это не было обнаружено врачом, хотя многие это заметили».
В тот же самый день адъютант полковника Шуссери лейтенант Фердинан Петипьер записал в своем дневнике:
«По походке и по размерам живота мадам выглядит женщиной, находящейся на пятом или шестом месяце беременности. Однако же я не могу сказать, что со времени ее прибытия сюда она располнела, так как я вижу ее ежедневно. Неужели она и вправду беременна?»
Вскоре этот же вопрос стали задавать себе все, кто ее видел. Все, кроме доктора Жентрака, упрямо продолжавшего утверждать, что недомогания Марии-Каролины являются следствием того, что она дышит влажным и холодным воздухом цитадели.
Шуссери заставил его тогда произвести более углубленный осмотр герцогини с тем, чтобы окончательно рассеять все сомнения. Вот как описывает сцену медицинского осмотра Петипьер:
«Врач решил задать вопрос прямо, но она, не дослушав до конца, прервала его:
– Я поняла, что вас интересует! Вы хотите знать, беременна ли я, не так ли? Так вот: это – моя четвертая беременность!
Сказав это, она встала со стула:
– Пожалуйста, мсье Жентрак, вы можете убедиться в этом сами – пощупайте мой живот! – и распахнула перед ним свои одеяния.
И пока Жентрак производил беглый осмотр герцогини, оставшейся в нижнем белье, она сама взяла свой живот ладонями и сильно сжала его.
– Вот видите, – произнесла она с гордостью, – я беременна! Вы окажете мне большую услугу, если избавите меня от этого уродства.
Снова попавшись на уловку Марии-Каролины, доктор Жентрак явился к полковнику Шуссери и с важностью заявил:
– Я не думаю, что герцогиня беременна. Ее живот раздулся вследствие увеличения селезенки.
Прописав все те же ножные ванночки и растирания, он уехал.
Озадаченный полковник, чье недоумение возрастало с каждым днем, решил обратиться в военное министерство с просьбой прислать к нему врачей из Парижа. Сульт выбрал для этого старейшину медицинского факультета доктора Орфила и доктора Овити, некогда лечившего Марию-Каролину. Оба врача прибыли в Блей 24 января. Увидев их в своей комнате, герцогиня сначала испугалась, но потом взяла себя в руки и заявила, что готова разрешить им осмотреть себя.
Орфила и Овити, сняв плащи, тщательно ощупали живот принцессы, покачали головами, затем надели плащи и… вернулись в Париж.
– Ну что? – спросил их Сульт.
Ответ оказался менее однозначным, чем того ожидал маршал.
– Живот ее показался нам более увеличенным по сравнению с нормальным.
– Так беременна она или нет?
Орфила сделал рукой неопределенный жест:
– Кое-какие симптомы этого есть.
– Отлично, – сказал Сульт. – Тогда мы установим за ней тщательное наблюдение. Я пошлю в Блей
