угол химчистки и приготовился ждать. Адрес Храпова он мог узнать только одним способом: выследить старушку. По её словам, Храпов жил этажом ниже её, а это значило, что старушку ни в коем случае нельзя было упускать из виду.
Минут через двадцать из дверей химчистки донеслись шаркающие шаги. Чудаков успел спрятаться за выступ в стене, и тотчас же мимо него проковылял объект его ожиданий.
Целых три часа водила его старушка по окрестностям Курского вокзала, не пропуская ни одного магазина и ни одной доски объявлений. Ей явно некуда было спешить. Изрядно уставший и вымотанный, Чудаков просто диву давался выносливости этой необыкновенной женщины. Но вот наконец она покинула шумные, насыщенные разношёрстной публикой привокзальные кварталы и углубилась в тихую кривую улочку – одну из немногих, оставшихся от Старой Москвы. Улочка была совершенно пустынна, и Чудакову приходилось прилагать немало усилий, чтобы оставаться незамеченным. Но принимаемые им меры предосторожности были совершенно напрасны: старушка ни разу не оглянулась.
Она вошла в неказистый четырёхэтажный дом с облезлыми, некогда зелёными стенами и покатой ржавой крышей. Дверь подъезда гулко захлопнулась за ней, отозвавшись многократным эхом в лабиринте близлежащих переулков. Чудаков последовал за ней. Но только распахнул он предательски заскрипевшую дверь подъезда, как нос к носу столкнулся с объектом своих преследований. Старушка грозно смотрела на него из-под насупленных бровей и была настроена весьма агрессивно.
– А вы зря, товарищ следователь, ходите за мной по пятам. Я к этому бандиту Храпову не имею никакого отношения – прошу это запомнить и занести в протокол. Всё, что мне о нём известно, я вам уже сообщила, и больше добавить мне нечего. Я старая, слабая женщина…
Она не закончила, махнула рукой и со словами «Эх, молодёжь!» вошла в кабину лифта. Лифт загудел, дёрнулся и отвёз старушку на самый верхний этаж. Смущённый и окончательно сбитый с толку Максим Чудаков успел всё-таки заметить загоревшуюся на табло цифру «4».
«Ага! – обрадовался Чудаков. – Значит, Храпов живёт на третьем!»
Он осторожно поднялся по стёршимся от времени ступенькам на третий этаж и упёрся в обитую дерматином дверь с медной табличкой. Табличка гласила: «Храпов А.М. Майор».
Майор?! Не может быть! Вот так дела! Чудаков инстинктивно отпрянул назад и в замешательстве остановился у дверей лифта. С самого раннего детства он был воспитан в духе уважения к военным и преклонения перед ними, каких бы степеней, рангов и званий они не были. Его семья дала стране и отечественной истории плеяду выдающихся, но оставшихся в тени более ярких имён, служителей Марса. Прадед его бок о бок бился с легендарным командармом Будёным в рядах Первой Конной, дед его партизанил в лесах Белоруссии в бригаде Ковпака, а отец исколесил всю Сибирь и Дальний Восток в чине капитана сверхсрочной службы. Один только Максим не имел к армии никакого отношения и даже ухитрился избежать службы в ней, своевременно оградив свою персону высоким бетонным забором и надёжной «бронью» одного из московских НИИ.
