сам так думал. Что делать-то теперь?
– Да, говорила мне Аксинья, что встречается в городе с каким-то мальчиком, что нравится он ей. Но я и подумать не могла, что это твой сын.
– Надо как-то тебе поговорить с ней, убедить перестать встречаться с Алексеем.
– И что я ей скажу? Что она и твой сын – родственники?
– М-да…
Николай задумался. В воздухе повисла неловкая тишина. Оба мучительно пытались найти хоть какой-то выход.
– А может, дочь не моя? – решился Николай.
– Ты что думаешь – что я шлюха? Да как ты подумать мог? Дура была, в тебя втрескалась. – Наталья всплакнула.
– Прости, не хотел я тебя обидеть. Но выяснить до конца надо.
– Выяснил? А теперь катись отсюда!
– Да пойми же ты – не обо мне речь! О моём сыне, о дочери твоей – то есть о нашей!
– Ага, о дочери вспомнил! А раньше-то что?
– Я о твоей беременности не знал. И если бы сын Аксинью к нам не привёл, не узнал бы никогда.
– Вот все вы, мужики, такие. Нашкодил – и в кусты.
– Шкодил не я один – оба. Но вот теперь-то что делать? Если будем выяснять отношения, скандалить, ситуацию это не исправит.
– Попробую я с Аксиньей поговорить. Но о сыне твоём говорить ничего не буду. Скажу, что сначала учёбу закончить надо, а потом о замужестве думать. Но не знаю. Она у меня девочка самостоятельная и если уж решила чего – не отговоришь. Ладно, ты-то как?
– Семья, сын, работаю.
– Жена-то хорошая попалась? – с какой-то ревностью в голосе спросила Наталья.
– Доволен. Давай-ка телефонами обменяемся, – Николай протянул Наталье свою визитку. Та повертела в руке, прочла:
– О, уже заведующий отделением!
– Пора! Сорок четыре года уже, не мальчик.
Николай записал номер мобильного телефона Натальи и линейный – почтового отделения. Теперь придётся держать связь. От города до Сухой Балки немногим больше двухсот километров, каждый день не наездишься.
Попрощался Николай сухо, по-деловому. Вроде Наталья мать его дочери, а чувств нет никаких. Впрочем, и не было никогда. Физическое влечение – да, это было! Но не любовь. Однако за сиюминутные слабости платить надо. И ладно бы – собой, а то ведь на детях может аукнуться.
Назад он ехал уже спокойно. А чего гнать? Что хотел, то выяснил.
Но, уже отмахав половину пути, он вдруг вспомнил, что не отдал Наталье деньги, предназначавшиеся дочери. Не зажилил, не пожалел – на самом деле забыл. Вот балбес! Видел ведь, что Аксинья одета скромно, что тяжело матери тянуть девчонку на более чем скромную зарплату, помочь хотел. Ладно, что-то можно придумать: или Аксинье отдать, или, что ещё лучше, – самой Наталье по почте переслать, не в пустыне живём.
Вернувшись в город, он успел ещё в отделение своё заскочить, переговорить с ординатором и бегло просмотреть истории болезней пациентов, или, как говорили в старину доктора, – «скорбные листы». Поймал себя на мысли, что всё делал на автомате,
