тысяч двадцати пяти, которые можно было выручить за их двушку, денег не хватало, а ведь предстоял еще ремонт! Занимать Федор категорически не хотел, и тогда кто-то надоумил Ирину, что надо положить деньги на депозит.
Федор не устоял перед тогдашними предложениями, сулящими вкладчикам чуть не десять процентов в месяц в валюте, и в марте девяносто восьмого положил все деньги в один из банков, чья репутация казалась незыблемой как скала. В августе того же года от репутации остались одни воспоминания, а от денег – только корешки приходных ордеров. Скала, как и вся частная банковская система России, рассыпалась в прах.
Но это было только начало. На счетах другого «надежного» банка оказались замороженными деньги их ОАО. Все крупные контракты были заключены в национальной валюте, которая в мгновение ока подешевела в четыре раза. Начались проблемы. Почти два года бизнес ни шатко ни валко еще шел, но все-таки рухнул. Какое-то время Федор «крутился» сам на мелких подрядах. Ситуация вроде бы начала выправляться, но два года назад один вполне приличный с виду заказчик на самом деле оказался бандитом и «кинул» Федора, внаглую не заплатив. Другой – человек вполне порядочный – прямо перед сдачей его роскошного коттеджа скоропостижно скончался. Официальной была лишь меньшая часть контракта, и Федора «кинули» уже наследники покойного, заявив, что по бумагам «все уплочено» и ни о каких «боковых» договоренностях они не знают и знать не хотят. Чтобы рассчитаться с рабочими, поставщиками и субподрядчиками, Федор соскреб по сусекам все, продал свой не новый, но очень приличный «Мерседес», швейцарский хронометр с руки в придачу, но все равно не хватило. И – все, у самого денег осталось только на хлеб, на квас уже не было.
После этого Федор впал в тяжелейшую депрессию. Ирина, последние лет шесть успешно осваивавшая профессию домохозяйки, для прокормления семьи устроилась сразу на две работы. Федор же сначала просто сидел дома, целыми днями играя в одну и ту же компьютерную игру. Потом начал пить.
Странно, но поначалу Ирину такой тихий мужнин «депрессняк» не то чтоб устраивал, но и не сильно раздражал. Может быть, у нее банально не хватало времени на то, чтобы заметить, что происходит с мужем. Она была слишком занята на двух своих работах, на которых быстро преуспела. А может быть, понимала, как тяжело Федор переживает крах целого десятилетия своей жизни. Но в один прекрасный момент Ирина или заметила, или ей надоело понимать. А скорее всего, она осознала, что меньше чем за год из домашней наседки она стала вроде как бизнес-леди, пусть и невысокого пока пошиба. Но уж главой семьи с материальной точки зрения – определенно. И устроила Федору форменный разгром. Она кричала, что выходила за сильного, уверенного в себе мужчину, а не за безвольного тряпку и алкоголика. Что хватит сидеть сиднем дома и заливаться водкой. Что если не хватило ума удержать собственный бизнес, надо идти, как она, на зарплату. И что если он сам не в состоянии найти себе более-менее приличную работу, то за него это
