любой погоды. С крючка на задней двери она сняла желтый дождевик и положила его поверх рюкзака, в котором находились зеленые резиновые сапоги и непромокаемые штаны, садовые перчатки, лопатка, садовая вилка, секатор и синяя пенка на тот случай, если придется работать, стоя на коленях.
Мэй намазала маслом два кусочка хлеба, положила между ними толстый ломоть ветчины и приправила майонезом. Смешно, конечно, не приходить на обед домой, когда работаешь всего через два дома, но и одного приема пищи в компании его мрачной старой физиономии ей было более чем достаточно. Гораздо приятнее съесть сэндвич на ходу.
Она прикрыла веки и почувствовала сухость в глазах. Вода в стакане на тумбочке осталась нетронутой, как, впрочем, и всегда. Его не волнует то, что он заставляет ее бегать по лестнице туда-сюда, чтобы принести эту чертову соль, его не волнует то, что соль плохо влияет на его давление. Обслужи его правильно, если…
Нет, она не должна так думать; маме это не понравилось бы. Мэй почувствовала знакомый прилив грусти, когда вспомнила о матери, которую похоронила восемнадцать месяцев назад. Она дотронулась до маленькой молочно-белой ракушки на золотой цепочке, которую носила на шее. Каким-то образом это всегда успокаивало. Такая красивая вещица, такая нежная. В сотый раз Мэй захотелось узнать, кто же сделал ей этот подарок.
Она услышала звук поворачивающегося во входной двери ключа. Пэм, точно вовремя, как всегда.
– Привет, я пришла.
Голова Пэм появилась из-за кухонной двери.
– Доброе утро, Мэй. Ужасная погода. – Пэм сняла свой сухой пиджак и повесила его на спинку стула. – Убедись, что ты надежно упакована.
Мэй улыбнулась.
– Естественно, остальным же не так повезло, как тебе с твоим водителем.
Каждое утро муж Пэм, Джек, подвозил ее на работу.
– И то верно. – Пэм рылась в своей сумке. – Я принесла тебе рецепт лосося, про который рассказывала – изучи его, посмотрим, что ты скажешь.
– Отлично, спасибо.
Мэй без энтузиазма планировала на вечер предстоящего воскресенья ужин для Филипа. Он не заслуживал, а вероятно, и не хотел никакого празднования, но она не могла оставить незамеченным его восьмидесятилетие. Скромный ужин, только члены семьи – и Ребекка, которая обычно не нуждалась в приглашении на подобные мероприятия, – и, разумеется, Хильда, тетя Мэй, если та сможет. Хильда была одной из немногих, кому удавалось неплохо ладить со своим зятем.
Пэм, конечно, тоже будет присутствовать, поскольку поможет готовить ужин. Мэй умела многое, но вот готовка не была ее сильной стороной.
Она подняла рюкзак.
– Ну все, я ухожу. Удачи с брюзгой.
Пэм улыбнулась.
– Все будет в порядке. Поговорим с тобой завтра.
Он нагнулся, поцеловал Шона в голову – какие шелковистые волосы – и провел тыльной стороной ладони по его небритому подбородку.
– Не
