что они живут на исконно своей земле. И это отличие порождает у представителей этноса, с одной стороны, ощущение неравноправности и даже угнетенности, униженности и оскорбленности, с другой – борьба татар за свои права не выходит за цивилизационные границы, хотя от этих псевдодиаспор ожидают силовых методов борьбы и утверждения в их среде исламского фундаментализма. Однако ожидания в отношении вооруженной борьбы и терроризма не оправдываются полностью, а идеи фундаментализма не находят в среде татар сколько-нибудь массового отклика.
Причины явления можно видеть, в частности, в органичной включенности татар в жизнь социума. Этнос – обычно закрытая система, в данном случае открыт для окружающей среды, среда изначально не противопоставлена ему как непонятная, и в силу именно этого – чуждая, враждебная. С точки зрения ментальности, культуры окружающая среда не просто понятна, она – «своя», для одних «своя» – вторична, а для других – первична. В век глобализации в таком положении будет находиться, видимо, значительная часть диаспор малых этносов, переживающих неожиданные и резкие перемены своей жизни.
При том, что происхождение диаспор в наши дни разное, как и смысл самого понятия (Кондратьева, Милитарев), к крымским татарам более всего, но так же не полностью, подходит понятие «диаспоры катаклизма», хотя с уже отмеченной принципиальной разницей: изначальной укорененностью в своих странах. «Диаспоры катаклизма, – пишет Р. Брубейкер (R. Brubaker), – в отличие от уже знакомых исторических или трудовых диаспор, возникают мгновенно, в результате резкого изменения политического устройства, вопреки желанию людей. Они более компактны по сравнению с трудовыми диаспорами, имеющими тенденцию быть рассеянными в пространстве и слабо укорененными в принимающих странах».
Крымско-татарский этнос как единое целое образовался в результате катаклизма – насильственной депортации. Образование самого этноса произошло исторически мгновенно: за срок смены двух демографических поколений. Три субэтноса – прибрежный, горный и степной – имели существенные различия в культуре и языке. На родине они только вступили в процесс интенсивного культурного синтеза, конечным результатом которого должен был стать единый этнос, с культурой, превосходящей культуру исходных субэтносов, возможно, на несколько порядков. Депортацией в Центральную Азию медленный этот процесс был ускорен до стремительности. Синтез субэтносов, который в естественных условиях происходит в течение нескольких десятилетий, иногда – столетий, начался одномоментным насильственным перемешиванием представителей всех субэтносов. Произошло это в экстремальных условиях: на грани физического выживания в лагерях спецпереселенцев. В этих лагерях они были лишены не только возможности развивать национальную культуру, но основных гражданских прав.
Позднее, когда на чужбине выросли новые поколения, они оказались востребованы в промышленном развитии региона. Развитие это инициировалось не внутренними процессами развития, а внешним и во многом чуждым для Азии государственным
