приблизиться к произведению «через протестантский спектр»88, полагая, что «Некрещёный поп» – яркая демонстрация протестантских воззрений Лескова, который, по их мнению начиная с 1875 г. «решительно перемещается в сторону протестантизма»89.
Однако преувеличивать внимание русского писателя к духу западной религиозности не следует. По этому поводу Лесков высказался вполне определенно в статье «Карикатурный идеал» в 1877 г. – тогда же, когда был создан «Некрещёный поп»: «негоже нам искати веры в немцах» (10, 212).
Писатель приложил много усилий, выступая с призывом к веротерпимости, чтобы «расположить умы и сердца соотечественников к мягкости и уважению религиозной свободы каждого», однако придерживался того мнения, что «свое – роднее, теплее, уповательнее»90. По точному слову исследователя, Лесков явил «гениальное чутье к православию»91, в котором вера «осердечена» любовью к Богу и «невыразимым знанием», полученным в духе.
Что касается протестантизма, то «он вообще снимает проблему и необходимость внутренней невидимой брани с грехом, нацеливает человека на внешнюю практическую деятельность как на основное содержание его бытия в мире»92. Знаменателен момент в лесковском очерке «Русское тайнобрачие» (1878), когда православный священник подает раскаявшейся женщине надежду на Божье прощение. Писатель подчеркивает, что русский батюшка – это не католический священник, который мог бы ее упрекнуть, и не протестантский пастор, который пришел бы в ужас и отчаяние от ее греха.
В связи с задачами данной статьи важно прояснить, с каких позиций Лесков рисует судьбы своих героев, образ их мыслей, поступки; как трактует сущность человеческой личности и мироздания. «Невероятное событие», «легендарный случай» (217) – как определил автор в подзаголовке свою повесть – имеет также и название парадоксальное – «Некрещёный поп». Не случайно Андрей Николаевич Лесков, сын и биограф писателя, определил это заглавие как удивительно «смелое»93. На поверхностный догматический взгляд может показаться, что здесь заявлен «антикрестильный мотив», отвержение церковных таинств94. Этого мнения придерживается Хью Маклейн.
Однако данному субъективному толкованию противостоит объективная истина всего художественно-смыслового наполнения произведения, которое продолжает развитие темы, заявленной Лесковым ранее в повестях «На краю света» (1875) и «Владычный суд» (1877), – темы необходимости крещения не формального, а духовного, вверенного Божьей воле.
Сокровенный смысл православия определяется не только катехизисом. Это также «и образ жизни, мировосприятие и миропонимание народа»95. Именно в таком недогматическом смысле рассматривает Лесков «действительное, хотя и невероятное событие», получившее «в народе характер вполне законченной легенды; <…> а проследить, как складывается легенда, не менее интересно, чем проникать, “как делается история”»
