мне. – Двести карбованцев!
– Гей дрерд! – возмутился дядя. – Пятьсот!
– За чужую корову! Смотрите, чавелы! – обратился он к невидимой толпе. – Этот мишугенер хочет обобрать честного цыгана!.. А цидрейт!.. Триста!
– Пятьсот! – стоял на своем Сюня.
– Караул! Грабят! – закричал Ефрем. – На! На! – Он стал расстегивать штаны, а потом стащил с себя рубашку.
– Пятьсот! – не уступал Сюня.
Ефрем быстро заправил рубашку в штаны и бросил на землю картуз.
– Твоя взяла! Правду говорят: где еврей прошел, цыгану делать нечего!.. Гони корову!
Он развязал сложенный в несколько раз платок и принялся отсчитывать спрятанные там замусоленные бумажки:
– Пятьдесят… семьдесят… сто…
– Тащи Манькес! – приказал Сюня.
– Сам тащи! – набравшись храбрости, ответил я дядьке. Но он уже, кряхтя, стаскивал сапог.
Я привел корову. Цыган потребовал, чтобы я передал веревку ему из рук в руки.
– Такой у нас обычай! А ты не робей! Ты малец, с тебя и спроса нет… А про корову скажите, что сбежала…
И он повел Маньку через кладбище. И запел:
– Ой, мама, мама, мама!
Скажу тебе я прямо:
Любила раньше Яна,
Теперь люблю я Зяму.
Корова оглянулась и замычала удивленно. Ее рыжие бока расплывались в пелене подступивших слез.
– Что ты наделал! Маня! Манюня! – горько плакал я
– Штиль! – приказал Сюня. – Штиль швайген! Нихт вайн!..
Легко ему говорить: не плачь! А мне и Маньку жалко и страшно подумать, что с нами будет!
На пыльной витрине было написано одно слово: «Закрыто». Мы долго стучали, прежде чем загремели замки и из приоткрытой двери выглянуло лицо Карла Ивановича.
– Принес деньги? – удивился он, впуская нас в магазин. Я сразу кинулся к заветному футляру. Под крышкой все также тускло мерцала латунь телескопа. Карл Иванович бережно достал его.
– О, молодой тшеловек получайт уникум! Я говориль: это есть работ великий Иоханн Кеплер! Большой механик унд оптик! – Тут он заговорил шепотом. – Унд майстер астрология!.. Велики мистикер, он составляйт гороскоп для князей и император… Может быть, с этот телескоп…
Карл Иванович аккуратно сложил телескоп и треногу и закрыл футляр.
– Сохраняйт его! – сказал он. – Даст Гот, кончится этот война, я вернусь и буду выкупайт его!.. Это реликвий нашей фамилий. Да-да!..
Сюня отдал деньги, торопливо подхватил футляр и заторопился к выходу. Но не успел он ухватиться за ручку, как дверь загрохотала, заходила ходуном.
– Майн Гот! – схватился за голову Карл Иванович. – Это они!
– Кто? – испугались мы.
– Нехорош люди! Настоящий наци! Враги!
– Эй, Карл! – колотили в дверь. – Открывай!
Карл Иванович
