куда-то в сторону, как бы наружу, – ладно, стоп, проехали.
И разговор перешел на другую тему.
Все-таки под конец трапезы Володя сказал мне:
– Слушай, батя. Ты так больше не фаршмачь. Не доводи до греха.
Я смотрел в его темные, как бы сгустившиеся глаза и согласно и вдумчиво кивал, очень спокойно. За столом, кстати, никого уже не было, мы были одни.
Володя еще немного посидел, все так же глядя на меня, потом резко встал и вышел из столовой.
…До меня дошло, что я только что услышал, как коротко скрежетнул по полу стул, когда Володя резко поднялся.
Больше я Володю Володей не называл. Только Сережей.
Интересно, я неожиданно обнаружил у Володи короткие, густые, плотные брови, на которые раньше не обращал внимания; они смотрелись несколько странно, чтобы не сказать «несколько нелепо» на его бледноватом лице; вероятно, из-за них он всегда казался слегка принахмуренным, не вполне довольным, что в его положении было скорее преимуществом.
Ко мне все обращаются «старый». Или «батя». Признаюсь, меня это задевает: так ли уж я стар? В конце концов, я не настолько старше Володи. И вообще…
Борча недружелюбен со мной. В ответ на мое приветствие он едва кивает, а то и вовсе не реагирует. Меня изводит чувство вины, хотя виноватым я себя не считаю, – но ведь именно из-за меня он попал в передрягу, едва не стоившую ему жизни. Мне необходимо добиться его прощения. Постоянно думаю об этом.
Я сделал открытие: наша старшая сестра, здоровая бабища, одновременно грудастая, задастая и голосистая, есть не кто иная, как мать Володи. Догадка пришла ниоткуда, но я сразу же твердо уверился в ней. Теперь мне стало понятно, почему Володя иногда задерживается у ее поста, почему иногда они негромко говорят в сторонке. Получается, что в этом заведении я встретил не только единственного сына Бога, но и его мать. В высшей степени любопытно.
Уж я-то понимаю, почему они не афишируют свои отношения!
Вот они, полюбуйтесь. Бойцы вспоминают минувшие дни. Громче – нет, не громче, а слышнее и разборчивее других доносится Володин голос, он единственный, кого не перебивают.
– Я по старой памяти винт с джефом смешал, жахнулся – так не то что мозги, диван подо мной перевернулся!
– Ну ты пипец Гагарин!
– Я тебе говорю: на «Майбахе» ездят только с шофером! Только с шофером!
– …да ссыкотно вообще-то…
– Я с двух ударов людей убирал! – ну, понятно, это Володя.
– …так его и взяли. Прямо мордой в пол ткнулся между мешками, так и дрых. Ну, мусора подваливают, думают просто бухой типа, разбудили там, как, чего, а у него мешки.
– Все, короче, уехал Вася.
– Ну да, два киляка вез, блин, ну можно не бухать хотя бы…
– А я, когда с зоны съезжал, так уходить не хотел. У нас хата была… Я ментов спрашиваю: а можно мне еще немного остаться, а они: ну, накосорезь, мы тебя в карцер закроем. Да не, говорю, спасибо, не надо на хер.
