улыбнулся:
– Американка, сир. Некая миссис Маультон.
– Она прелестна… Мне бы хотелось сказать ей комплимент по поводу ее катания…
Принц Иоахим Мюрат умело заскользил к очаровательной американке. Наполеон III последовал за ним. «Когда он приблизился, – рассказывала потом Лилия Маультон, – то был весь запыхавшийся и сопел как паровоз».
Американка присела в реверансе.
Император поднял ее.
– Примите мои поздравления, мадам! Вы прекрасно катаетесь на коньках!..
Миссис Маультон, раскрасневшись от комплимента, объяснила, что увлекается этим видом спорта с самого детства.
Наполеон III решил воспользоваться случаем:
– Да, действительно, чтобы достичь такого совершенства, надо начинать в очень раннем возрасте… Могу ли я попросить столь блистательную фигуристку прокатиться по льду с таким посредственным конькобежцем, каким являюсь я?..
Осчастливленная миссис Маультон ответила, что это была бы для нее огромная честь. А потом, взяв императора за руку, стала проделывать сумасшедшие фигуры на глазах у изумленного двора и очень обидевшейся императрицы.
В какой-то момент с головы императора слетела шляпа. Совершив элегантный пируэт, миссис Маультон подняла ее со льда и подала императору.
А мгновение спустя после этого они, взявшись за руки крест-накрест, уже подкатили к берегу. Все придворные захлопали в ладоши, а некоторые особенно ядовитые дамы уставились на императрицу.
И удивились: Евгения улыбалась…
Вскоре всем стала понятна причина этой ее улыбки…
На следующий день об этой встрече на льду императора с американкой узнал весь Париж. А люди осведомленные добавляли ко всему прочему, что миссис Маультон, урожденная Лили Гринаут, двадцати лет, родом из Бостона, была замужем за Чарльзом Маультоном, сыном богатейшего американского банкира, поселившегося во Франции во времена правления Луи-Филиппа. Добавляли также, что она живет в роскошном особняке на улице Курсель и что она хорошо поет.
И все это было правдой: Лили любила петь. Ученица Мануэля Гарсия, брата известной Малибран, она обладала голосом, который, по мнению специалистов того времени, имел «округлость и оттенок самых очаровательных жемчужин». И поэтому придворные говорили лукаво, что император с большим удовольствием «познает источник такой красоты»…
Ну а у Евгении на сей счет была своя задумка…
Спустя несколько дней Лили Маультон получила приглашение в Тюильри. Наполеон III, подумав, что императрица решила отныне проявлять по отношению к нему большее понимание, поговорил с ней ласково, теребя бородку, и даже выдавил из себя несколько избитых комплиментов.
Однако, когда его остекленевшие глаза едва не закатились при виде впечатляюще смелого выреза платья молодой американки, рядом с ними появилась улыбающаяся Евгения:
– Не желаете ли пройтись со мной,
