той или иной норме законодательства в принципе.
Можно считать показательными апелляционные определения Тульского областного суда от 06.06.2013 по делу № 33-1377, от 16.05.2013 по делу № 33-1209, от 16.05.2013 по делу № 33-1184, от 04.04.2013 по делу № 33-831/13, а также кассационное определение Тульского областного суда от 12.01.2012 по делу № 33-79.
В указанных судебных актах в качестве мотива к блокировке интернет-сайта указывалось, что «наличие доступа неограниченного круга граждан к сайтам с азартными играми способствует подрыву морально-нравственных устоев общества и вырабатыванию психологической зависимости граждан от азартных игр».
В то же время суд не приводил конкретных, основанных на законе, доводов к тому, почему сайт с азартными играми (а) подрывает морально-нравственные устои и (б) способствует психологической зависимости от азартных игр, а также почему (в) данные обстоятельства должны быть поводом для блокировки ресурса[171].
По сути, суд самостоятельно создал критерий по признанию информации, запрещенной к распространению, с одной стороны, взяв на себя полномочия законодателя[172], а с другой – нарушив принцип свободного распространения информации (разумеется, при условии соблюдения ограничений, установленных законом)[173].
Интересно, что использование такой вольной мотивировки для блокирования онлайн-казино встречалось и в практике иных судов.
Например, Московский городской суд в апелляционном определении от 28.01.2015 по делу № 33-2697 указал, что предоставление доступа к онлайн-казино «подрывает основы материального благополучия неопределенного круга лиц, посягает на общественную нравственность посредством создания условий для вовлечения в азартные игры несовершеннолетних лиц».
Похожее в части правовой позиции суда дело приводится в Обзоре судебной практики по гражданским делам за октябрь 2011 года, подготовленным Белгородским областным судом. В нем приводится дело по иску Старооскольского городского прокурора к оператору связи об ограничении доступа к сайтам, содержащим информацию о способах самоубийства.
Суд первой инстанции отказал в данном требовании прокурора ввиду того, что федеральным законом не предусмотрен запрет на распространение спорной информации. В то же время суд апелляционной инстанции счел такие доводы неверными[174].
Во-первых, он сослался на декларативные нормы о целях регулирования общественных отношений в области развития детей. В частности, на то, что и. 1 ст. 4 ФЗ от 24.07.1998 № 124-ФЗ «Об основных гарантиях ребенка в Российской Федерации» установлены такие цели государственной политики, как содействие физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию детей, а также защита детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие. Кроме того, суд указал, что необходимо исходить из приоритета интересов несовершеннолетних детей, закрепленного
Следует отметить, что данные дела были рассмотрены еще до принятия Ф3 от 21.07.2014 № 222-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации», которым содержащийся в и. 5 ст. 15.1 Закона об информации перечень сведений, включаемых в Единый реестр, был дополнен пунктом «д», относящим к запретной информацию, нарушающую запрет на проведение азартных игр и лотерей в сети Интернет.
В нарушение принципа разделения властей, установленного ст. 10 Конституции РФ.
См. ч. 4 ст. 27 Конституции РФ, и. 1 ст. 10 Закона об информации.
Необходимо отдельно обратить внимание то, что данное дело было рассмотрено до введения в Закон об информации ФЗ от 28.07.2012 № 139-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» ст. 15.1.
