в ответ Ломпатри.
– Куда едем? – спросил Закич.
– В деревню.
– Мамочка! – удивился Закич. – Вот не ожидал, что теперь у нас есть пункт назначения. Какая радость. Господин рыцарь соизволил выбрать, куда нам теперь волочить свои кости.
Ломпатри вплотную подошёл к Закичу. Он взял у него из рук бурдюк, потряс его, и, убедившись, что тот пуст, швырнул обратно в руки коневоду.
– Запрягай коней, пьянчуга, – сказал рыцарь. – Путь не близкий. Да, и не благодари меня за то, что спас тебе ночью жизнь. Ты пока ещё мой слуга, и защищать тебя – мой долг.
– И меня не благодари, рыцарь! – отвешивая наигранный поклон, ответил Закич. – Моё дело, как коневода – господ из костров вытаскивать и получать за это по носу ногами!
– Хотел, Закич, кочевой жизни, – засмеялся Воська, – вот получай! Пойдём, уздцы достану.
Через час они уже колесили дальше, греясь в последних лучах низкого осеннего солнца. Безветрие и нега клонили в сон. Не давал уснуть только голод, разгоравшийся всё сильнее. Путники даже не заметили, как прямо перед ними выросли три всадника в сияющих кольчугах, с длинными пиками наперевес. На круглых тёмно-зелёных щитах воинов красовался белый силуэт птицы Сирин.
– Кто такие? – спросил один из всадников.
Ломпатри, лежавший на телеге, встал и схватился за свой меч.
– Подойди поближе – узнаешь! – ответил он.
– Ночью мы уже поймали одного разбойника, – крикнул другой всадник. – С ним разговор вышел короткий. Отвечайте по-хорошему, кто такие, и что здесь забыли! За нами отряд в две сотни щитов и скоро они будут здесь.
Закич, ехавший рядом верхом, подкатил к телеге.
– Двести щитов, – шепнул он Ломпатри. – это похоже на королевское воинство.
– Точно. Это один из гербов Вирфалии, – ответил Ломпатри, кивая на щиты всадников, на которых гордо красовалась птица Сирин.
– Что будем делать? – спросил Воська.
– За убийство того вирфалийского рыцаря на перекрёстке мне отрубят голову, – ответил Ломпатри.
– Но вы же его не убивали, – возразил Воська. – Вы невиновны!
– И что я им скажу? Что их рыцаря убил сказочный нуониэль не помнящий даже своего имени?
Глава 4 «Втуне ничтоже сумняшеся»
– Чего? – разинув рот, спросил Воська, встав как вкопанный перед нагим Ломпатри.
Рыцарь выхватил из его рук ковш с горячей водою и окатил себе плечи.
– Чего, чего! – подразнил он слугу. – Того! Учи вас жизнь – всё не впрок. Решения надо принимать обдуманно, взвешенно. Предрекать исход своих деяний и ежечасно вопрошать себя о том, на верном ли пути ты находишься. Неосмысленные же поступки, совершённые по недоразумению али из малодушия, счастья не умножают. Вот, что значит это выражение. Можно ничтоже сумняшеся кинуться в бой, но втуне сгинуть, коль не знать своей силы и силы супостата.
Ломпатри разглагольствовал, стоя в ушате с водой. Красную
