тихо. Я не хотел тебя пугать.
Сергей дергал за шнурок, пытаясь снять личину.
Черная африканская маска вообще-то мирно висела на стене уже с полгода. Даша ее купила из-за жуткой безобразности, в которой, однако, присутствовал некий гротеск, а из-под него уже проступала трогательная комичность. Местные, кому приходилось видеть маску, как правило, плевались, возмущенные таким выбором, а Дарье нравилось.
Маска наконец свалилась. Сергей завязал тесемки и повесил ее на место.
– Часто у тебя такое?
– Нет, – отозвалась Даша, постукивая зубами.
Для одного дня все-таки показалось многовато. А если считать со вчерашнего, количество потрясений превысило уже полугодовую норму.
– Как думаешь, он не вернется? – спросил Сергей.
– Может. Надо ворота…
На трясущихся ногах она кое-как дошла до ворот и уже собралась запереться на массивный засов, установленный еще светлой памяти Серафимой, как железная калитка распахнулась, чуть не приложив ее по носу. В воротах образовался участковый полицмейстер Волчков.
– Рваная Ноздря, то есть гражданин Сигарук только что выбежал отсюда и сообщил, что в вашем доме прячется негр.
– У него белая горячка, – кое-как промямлила Даша. Она вдруг вся обмякла. Спина сгорбилась, свесились руки.
– Я обязан проверить! – Дениска, отодвинув хозяйку с дороги, ринулся к дому.
Ну и пусть, – решила Даша. Все, хватит! Она больше не может. Пусть найдут. Пусть все уже как-то кончится!
И потащилась следом.
Не озаботившись осмотром первого этажа, представитель закона сразу проследовал на второй.
С утра Денис Петрович успел поправить здоровье. От него сдавало уже не только вчерашним, но и свежаком на старые дрожжи. Чем дольше он находился в теплом помещении, тем сильнее его развозило.
– Печку, значит, вчера топили, – продемонстрировал он чрезвычайную наблюдательность, так низко склонившись к топке, что голова чуть не перевесила.
– Топила.
– Может быть, сами покажете, где у вас скрывается лицо негритянской национальности?
– Вон там. Если плохо видно, могу включить свет.
Слабенькая подсветка делала маску еще рельефнее.
Даша оторопела: губы у Дениса Петровича сложились в совершенно идентичную гримасу.
– Это что? – выговорил он шепотом.
– Сувенир. Пьяный гражданин Сигарук увидел и испугался.
– Да тут не только пьяный, тут трезвый… вы это мне бросьте. Вы это уберите. Людей, понимаешь, пугать!
Но стоял как приклеенный, пялясь в слепые глаза африканского идола. Наконец оторвался, затравленно зыркнул по сторонам и чуть не бегом направился к выходу.
Ворота Даша заперла со всем возможным тщанием. Хотя какой от них прок? Ноздря вон перемахнул и не споткнулся. Но он шел
