остановил он ее, когда она уже взялась за ручку двери.
– Зачем? – Анна повернулась к Константину, на лице выражение неподдельного удивления.
– Как – зачем? – смутился тот. – Это же им предстоит о тебе заботиться, в конце концов, они должны быть готовы. Не только материально, но и морально. Знаешь, это не просто для всей семьи.
– Костя. – Анна впервые за все время их разговора улыбнулась. – Костя, ты сейчас глупости говоришь. Мои родные не смогут обо мне заботиться, я это сделаю сама.
– Ты иди с детьми грибы собирать, надо будет на зиму насушить, – напутствовал Глафиру Григорий Антоныч, ставя в печь массивный горшок с кашей, щедро сдобренной куском сливочного масла.
Глафира с плохо скрываемой радостью смотрела на старика: тот с утра уже сходил в баню, тщательно расчесал седые волосы, которые она заставила его обстричь вместе с бородой и усами. Одет в молодежную клетчатую рубашку, которую она также заставила его принять в подарок.
После той полной откровений ночи у них со стариком началась дружба. Антоныч воспрянул духом и погрузился в заботы о неприкаянном семействе, а Глафира впитывала каждое его слово и пыталась начать новую жизнь в надежде на чудо.
Она нашла способ бороться с ночными призраками – спать как можно меньше. Далеко за полночь она проваливались в черную дыру, а вставала до того, как деревенские петухи объявляли о начале нового дня. Это помогало. Усталость оказалась сильнее кошмаров.
Совместными усилиями им с Антонычем удалось заделать щели в избе, застеклить и утеплить окна, возродить огромную печь, на которой она в первое время устроила лежанку для детей.
Мало-помалу Григорий Антонович приводил в порядок комнаты, а в избе их было целых шесть: бабушка относилась в свое время к «зажиточным» и родила семерых детей, из которых, впрочем, до взрослого возраста дожила только мать Наташи и Глафиры. Кстати, Глафиру назвали таким странным именем именно в честь бабки, но особой любви у них все равно не получилось.
– Му-у-у, – раздалось вдруг у нее под ухом, и Глафира вздрогнула от неожиданности.
– Звонкая какая, – засмеялся Григорий Антонович.
– Корова? – глупо переспросила Глафира.
– Не просто корова, Эсмеральда! – Старик назидательно поднял палец.
– Эсмеральда? – не поняла Глафира.
По совету старика она полностью сменила имидж. Купила платья до пят, чьи длинные рукава полностью закрывали руки с татуировками, а на голову надела платок. В таком виде она и явилась на следующий день к соседке – Светлане Фоминичне, чтобы поблагодарить за помощь. Соседке скромная девушка пришлась по сердцу (Антонович как в воду глядел), и она приняла деятельное участие в жизни новоприбывших, которое заключалась в том, что она снабжала соседей свежими продуктами и обучала Глафиру премудростям готовки.
– Ты только не ругайся, коровку я прикупил, – отвел в сторону глаза Григорий Антонович. – Меня тут почтальон встретила, оказалось, мне пенсия все это время капала, а я уж думал, у меня
