различных его проявлений означает, что оно принципиально не исчезает даже с ликвидацией формальной частной собственности, чему мы были свидетелями в недавней истории. С другой стороны, при сохранении частной собственности возможно смягчение, сглаживание неравенства, чему также есть наглядные примеры.
Не будет преувеличением сказать, что эволюция современного капитализма во многом связана с эволюцией собственности. Можно отметить следующие ее проявления на протяжении XX–XXI вв.:
– появление и развитие новых форм собственности;
– появление и усиление роли новых объектов собственности;
– снижение роли собственности вообще как одной из опор рыночной экономики.
Новые формы собственности – коллективная, институциональная, публичная, развившиеся на протяжении ХХ в., снижают роль частной собственности, ее место в системе экономических отношений. Развитие коллективных (акционерных) форм собственности связано с отделением собственности от управления. Идея, поданная Т. Вебленом, была развита А. Берли и Г. Минзом в их известной книге «Современная корпорация и частная собственность» [Berle A.A., Means G.S., 1933], а затем исследована многими зарубежными и отечественными экономистами [Меньшиков С.М., 1965].
Берли и Минз на основе обширного статистического материала пришли к выводу о новой стадии капитализма, которая, принципиально отличаясь от капитализма прошлого, основана на господстве крупных акционерных компаний, в которых раздробленная и размытая собственность инвесторов отделена от контроля. Вместе с тем при такой ее форме (акционерной) значительных масштабов достигает диффузия собственности, но одновременно она же способствует невиданной концентрации экономической власти. Концентрация собственности и образование гигантских объединений финансового капитала являются мощными факторами углубления неравенства.
Российская экономика в этом плане показательна. Массовая приватизация привела к чрезвычайной концентрации собственности, причем в России это явление, обычное для процесса массовой приватизации, приняло особо крупные размеры. В результате возникла мощнейшая финансовая олигархия. «Собственность, – напоминает И. Самсон, – это институт, который не меняется ни одним декретом, ни одномоментно. Если в экономике попытаться слишком поспешно повсюду насаждать частную собственность через массовую приватизацию, то она быстро сконцентрируется там, где есть экономическая власть» [Самсон И., 1998, с. 126].
В то же время в развитых странах на протяжении ХХ в. экономическая власть переходит в руки менеджеров, которые осуществляют контроль над экономикой в своих интересах. Иллюстрацией могут служить размеры вознаграждения менеджеров высшего звена, которые, по данным Пикетти, повышали свои доходы на 8% в год, тогда как все остальные лишь на 0,5%. Неравенство в оплате между среднестатистическим рабочим и гендиректором в 1970 г. было на
