мы так и не услышали.
Кое-кто еще и такие мысли высказывал: мол, сами по себе свиньи не являются нечистыми. Если, мол, мы как следует отмоем свиней от грязи, то они и будут совершенно чистыми.
А позже, когда своей грязью они переполнили все улицы города, эти же люди говорили: что ж, если мы хотим иметь свиней, то мы должны и терпеть связанные с этим неудобства.
И как мы ни кричали, что мы вообще не хотели иметь свиней, наших голосов никто не слышал.
Через некоторое время дети уже совершенно привыкли к свиньям, и тогда на улицах появились хозяева свиней. За то, чтобы дети могли по-прежнему играть со свиньями, они теперь потребовали плату.
Родителей это вначале шокировало, но началось давление со стороны детей, прослышавших об этом, началась конкуренция между детьми, и в результате родители согласились и на оплату, и на ее постепенное увеличение.
Дети же из неблагополучных семей вынуждены были соглашаться на всё, на любую работу, чтобы тоже добыть себе возможность оплаты.
Мы по-прежнему криком кричали и решительно протестовали, но нас по-прежнему отказывались слушать.
Результатом наших постоянных протестов стало лишь то, что против свиней были выпущены прокламации, где осуждалось увеличение их поголовья.
Однако ни в одной из этих листовок ни слова не говорилось ни о хозяевах свиней, ни о тех целях, которых они хотят добиться, поощряя игры со свиньями.
Владельцы же свиней, видя пассивность и робость народа, постепенно смелели и наглели и уже начали затаскивать детей следом за свиньями в свои дома.
Прошло всего несколько месяцев после появления свиней в городе, а среди детей уже распространился вирус свиной болезни.
Это и было то самое, что мы видели в других городах, это было то, чего мы боялись, против чего мы предостерегали.
Девочки, как только заражались свиным вирусом, срывали с себя одежду и в таком виде бегали по главным улицам города и по паркам.
Мальчики, заражаясь, вели себя в точности как свиньи, а именно: при всём честном народе, на улицах и даже на перекрестках, без всякого стыда и без зазрения совести начали справлять большую и малую нужду.
И никто не предпринял ничего для противодействия этому, никто не озаботился лечением эпидемии.
Народ настолько был занят повседневными делами и добыванием средств к существованию, что вообще не думал ни о чем, кроме того, как свести концы с концами.
Но мы объявили хозяевам свиней войну. Мы, хотя и знали, что шансов на победу у нас нет, что силы неравны, все-таки, повинуясь чувству долга, объявили войну. И это в то время, когда нас решительнейшим образом все предостерегали против этого, приводя такие аргументы:
– Враг значительно сильнее вас.
– Враг пользуется поддержкой извне.
– Враг пустил в городе глубокие корни.
– Враг
