но до чего симпатичный!»
– Почему же она краденая? – спросил я вслух.
– Не спрашивайте, – ответил он. – Я вообще не знаю, почему вам это сказал.
– А я знаю, почему, – сказал я.
– Знаете? – спросил он изумленно. – Вы?
– Потому, что вы совсем не профессионал в этом деле. Вы неопытны. Первый раз вообще это делаете.
Он был поражен. До такой степени, что проехал перекресток на красный свет, чем вызвал раздраженные сигналы других водителей.
– Но как вы это поняли?! – спросил он.
– Понять несложно, – ответил я. – Вы настолько непрофессиональны, что даже не можете скрыть свою неопытность.
Он почувствовал себя так, словно все покровы вдруг были сорваны и он стоит передо мной голенький. Об этом свидетельствовал его обезоруженный и изумленный взгляд.
Потом он спросил тоном простеца, едва ли не слабоумного:
– Так куда вас везти?
– Это неважно, – ответил я. – Вы поезжайте по вашему маршруту. Как только он отклонится от моего, я тут же выйду. Но мне нужно, чтобы вы ответили на один вопрос. Почему вы пошли на воровство?
– Я не вор, – ответил он. – И не буду таковым. Я от безвыходности это сделал, всего один раз, и последний.
– А если появится владелец машины, что вы сделаете?
– Я ему всё объясню… – ответил он. Слезы навернулись ему на глаза, и он, едва сдерживая рыдания, продолжал: – Я объясню, что у меня дочка в больнице, и мне нечем заплатить за операцию. Я скажу, что машину эту использую лишь на покрытие медицинских расходов. Может, колеса только продам. Неужели нашей доброй девочке суждено умереть из-за неумелости отца?
– Из-за неумелости в воровстве? – перебил я его.
Он растерялся и замолчал на полуслове. И так долго молчал, что я подумал, что ему нечего ответить.
И вдруг он зарыдал. Остановил машину у обочины и, всхлипывая, ответил так:
– Если хотите знать правду, то да. Неумелость в воровстве. Я был сотрудником городской администрации. Не рядовым сотрудником – начальником небольшого отдела. И я не мог видеть того воровства, которое там происходило. Я не выдержал. Устроил скандал начальнику аппарата, высказал всё, как есть, и уволился.
Я невольно воскликнул:
– Из огня да в полымя! И там воровство, и тут – какая разница?
Он вспылил и возразил мне на крике:
– Это не полымя! Разница есть! Полымя там было: адский огонь! Здесь я только перед Всевышним отвечаю за зло, причиненное одному человеку, а там – всему населению…
– А почему вы на меня кричите? – остановил его я. – Ведь я-то ни в чем не виноват.
Он сдержал себя, но рыдания и всхлипывания не прекратились.
– Простите меня. Я давно без работы, я болел, нервы расшатались, не мог выйти из депрессии. Я для собственного излечения, ради сохранения чести пожертвовал собственной жалкой жизнью… И я не знаю, что мне делать. У меня нет выхода.
– Раз машина теперь ваша, что с ней сделаете?
– Машина
