философией. Чтобы жить, нужно хорошенько вываляться в грязи. Если ты ни разу не падал в грязь, то, считай, ничего в жизни не сделал.
– Я не мать Тереза и не святоша. И вообще, не такая уж я и хорошая.
Она взмахнула рукой, точно отгоняла муху, развернулась и стала лениво рассматривать свое отражение в зеркале.
– Суть дела не в голосовании, – продолжила я, – а в том, чтобы держаться вместе. Мы можем навсегда потерять друг друга. Помнишь, что Джим говорил о дружбе? О нас? Если у нас что-то есть, говорил он, то это верность друг другу, которая способна противостоять любым испытаниям.
Уитли закусила нижнюю губу, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
– А ты до сих пор его любишь. Вот это да! Ты ни на кого больше не смотрела. И до сих пор не смотришь, хотя он давным-давно мертв. Кстати, ты никогда не задавалась вопросом, почему он выбрал именно тебя? Из всех девчонок в школе?
Она пальцем стерла с подбородка размазавшуюся помаду. Я собралась с духом, прекрасно зная, что за этим последует. Ее истерики всегда начинались именно так: она делала эффектное заявление, точно матерый прокурор, всецело завладевший вниманием присяжных, чтобы с помощью идеально продуманного набора слов разделать обвиняемого под орех.
– Он выбрал тебя потому, что бриллиант в невзрачной оправе всегда выглядит ярче.
Я ничего не ответила, изо всех сил напоминая себе: не стоит принимать близко к сердцу все, что Уитли несет в запале. И все же мое лицо запылало, а в голове нервно зазвучал тоненький голосок: «Это неправда».
– Я не согласен, – нахмурился Кэннон. – Проблема всегда была в том, что это ты страдала по Джиму.
– Он прав, – еле ворочая языком, подал голос Киплинг. – Это всем бросалось в глаза, малышка. Как бородавка на большом пальце ноги спасателя в общественном бассейне.
– Ой, да ладно! – Уитли метнула на него яростный взгляд. – Ты сам был без ума от него! Думаешь, мы не замечали, как ты пожираешь его глазами? Сладенько сюсюкал со своим южным акцентом, будто считал, что он соблазнится жалкой местечковой пародией на Трумена Капоте. А ты! – набросилась она на Кэннона. – Ты радовался, когда он погиб!
– Я был сам не свой, – бросил тот отрывисто.
– Ага, сам не свой от злорадства.
Кэннон пробуравил ее взглядом.
– И ты еще утверждаешь, что терпеть не можешь Линду? – сказал он. – Зря. Ты же точная ее копия. Не хватает только перекроенного лица, заплывших жиром лодыжек и армии сбежавших от тебя со скоростью света мужиков. Но не беспокойся: все это придет в ближайшем будущем.
– Нет у нее никакого будущего, – вставил полусонный Киплинг, подняв палец. – Больше нет.
Уитли с разинутым ртом уставилась на Кэннона. Плечи ее дрожали.
– Кэннон не это хотел сказать, – прошептала я, коснувшись ее локтя.
Она сбросила мою ладонь и схватила с пола бутылку. К счастью, Кэннон успел увернуться, и бутылка угодила в зеркало рядом с его головой.
– Вы
