Женское общество с любопытством рассматривало гостя из Петербурга. Медлительный и застенчивый Дельвиг не впечатлял барышень, но когда его упросили прочитать свои стихи, глаза их загорелись.
Пообедав, Дельвиг шепнул на ухо Пушкину, что ему барышни надоели и он хотел бы уехать обратно…
Больше Дельвиг в Тригорском не появлялся. Ему пришлось по сердцу Михайловское, барская усадьба, парк, прекрасная природа, речка Сороть с ее живописными берегами. Он здесь дышал и не мог надышаться чистым воздухом, отдыхал душой и телом. Няня ухаживала за ним, как за маленьким. Иногда вечерами она рассказывала им обоим свои волшебные сказки…
Только через две недели Дельвиг решил возвращаться. – Милый Александр Сергеевич, я провел здесь самое счастливое время. Но хочешь, не хочешь, друг мой, а надо ехать. Дела… Да, наверное, и невеста заждалась. Я ведь женюсь осенью.
– Что ж ты молчал все это время? Кто она?
– Прелестная девушка с прекрасной душой – Сонечка Салтыкова…
– Ах ты, тихоня!.. Кланяйся ей от меня. Я ее уже наперед люблю, как и тебя… Дорогой барон, друг мой бесценный, я всегда буду помнить наши встречи здесь. Я благодарен тебе за все. Мне очень жаль с тобой расставаться, но для Михайловского и одного узника много. Давай присядем на дорожку, выпьем по рюмке рябиновой. – У Пушкина на глазах показались слезы. – Я провожу тебя до первой станции…
Дельвиг уехал, увезя с собой вторую главу «Евгения Онегина», письма к Жуковскому, Вяземскому, брату Льву и царю Александру с просьбой разрешить выехать за рубеж на лечение…
Летом ему не писалось. Мучила жара, мухи… Сидению за столом он предпочитал дальние прогулки…
В самом конце мая в Святогорском монастыре обычно проводили ярмарку. В этот день сюда съезжались со всей Псковской губернии. Кто-то – чтобы на людей посмотреть, другие – чтобы себя показать, третьи – чтобы помолиться перед почитаемой иконой Одигитрии Божьей Матери, четвертые – чтобы что-то продать или купить…
Пушкин любил посещать ярмарку, побывать с народом, пообщаться… Вот и на этот раз надел простую рубаху, подпоясался ремешком, на голову надел шляпу, взял свою толстую палку и пошел на богомолье…
До монастыря рукой подать, всего чуть более трех верст.
Ярмарка была в разгаре. Вокруг ограды и внутри ее было полно народа. Празднично звонили колокола…
Всех забавлял цыган своим медведем.
– Миша, покажи народу, – горланил цыган, – как девицы красоту наводят!..
Поднявшись на задние лапы, медведь передними лапами старательно тер свою морду. Народ, довольный, хохотал…
– Мое уважение Александру Сергеевичу, – вдруг раздался рядом голос.
Пушкин повернул голову и увидел торговца из Опочки, Ивана Лаптева, с которым познакомились ранее тоже на ярмарке.
– Рад вас видеть, Иван Иванович! Торгуешь?..
– Нет, какая нонче торговля!.. Одни убытки… Дорожатся мужики… А вы как изволите поживать?..
